Семь шагов над обрывом. Надежда Костина

подперта обломком кирпича. За ней виднелся длинный темный коридор.

      Соня остановилась, беспомощно оглядываясь по сторонам, опустила на землю сумку. Замерла, не решаясь переступить высокий порог. Лера, почуяв неладное, осторожно тронула подругу за локоть.

      – Под-вал, – тихо выдохнула Соня. Она обхватила себя руками за плечи, пытаясь сдержать дрожь.

      На скрип входной двери из крайней комнаты выглянула невысокая девушка в синем рабочем халате. Радостно замахала руками новоприбывшей подмоге.

      – Девчонки, привет! Вы на тушёнку или на сетки?!

      – Сегодня на сетки, вон, сколько тряпок притащили, – нарочито бодро ответила Лерка, тревожно поглядывая на застывшую Соню. – Хотя у тебя пахнет вкуснее! Мы потом зайдем. Пробу снимем.

      Девушка грустно вздохнула, и тут же расплылась в улыбке.

      – Добренько, но в следующий раз ко мне! – она заговорщицки понизила голос, – а то я целыми днями с бабульками банки кручу, поболтать не с кем.

      – Наталочка!!! Кипит!!! – радостно закричали из открытой двери.

      – Бегу, бегу!! Лерка, говорят, ты на черный ставок собираешься?!

      – Ага. И Соня тоже, – Лера легонько толкнула подругу в бок, – в субботу.

      – А можно я с вами? – Наташа умоляюще сложила руки.

      – Кипииит!!! – не унимались на кухне.

      – Все-все, потом поговорим! – ойкнула она, захлопывая тяжёлую железную дверь.

      Пыльная тишина пустого коридора. Тусклые лампочки на крученых коротких проводах. Старые деревянные стулья изломанной кучей громоздятся в дальнем мрачном углу. Сырость давно не крашенных стен…

      Четыре ступеньки, скользкие от талого снега и грязи, ведут вниз, в темноту. Спотыкаясь и падая, люди бегут, надеясь укрыться в подвале от обстрела.

      Первая ступенька высокая, неровная, вторая – короткая и узкая, третья – с отколотыми краями, четвертая… четвертую Соня не помнила. Она поскользнулась на третьей, упала, покатилась по полу, ударилась головой. Ее подхватили, рывком поставили на ноги, подтолкнули в спину. Боли не было, или была? Шишка на затылке болела долго. Хорошо, шапка смягчила удар. Яркая, бело-голубая, двойной вязки с теплой подкладкой – бабушкин подарок. Соня не снимала ее много дней подряд, натягивала на уши, на глаза – прячась от жути и смерти. Шапка была с ней в Городе, а потом – испарилась. Наверное, осталась на раскладушке на том суматошном вокзале, отдав до капельки все свое тепло и заботу бабушкиной любимице…

      – Знаешь, а ведь у меня была необычная шапка. Ты же ищешь волшебство. Так вот. Она меня… прятала. Ну…там…в ТОМ подвале. А когда мы вырвались, она…ушла. Сама. Я бы ее ни за что не потеряла. Понимаешь? Шапка меня спасла и исчезла.

      Соня глубоко вздохнула, решительно расправила плечи и крепко сжала Леркину ладонь.

      – Пошли. Я не боюсь!

      ************

      Вдоль длинной стены на деревянной, грубо сколоченной раме была натянута огромная сетка. Женщины разного возраста стояли рядом и вязали узлы, переплетая тонкие полоски темной ткани. В углу были свалены старые