Юношество, зрелость и прочее. Вадим Федоров

историю про беременность майорской дочери.

      А потом я с нарядом сходил на развод. Потом были сутки дежурства. Потом были вторые сутки. Хотелось спать. И хотелось не думать о том, что где-то недалеко сидит девушка по имени Света и ждёт меня. А её родителей нет дома.

      В понедельник вечером я сдал дежурство. На ощупь нашёл свою койку и рухнул в одежде, успев только снять сапоги. Проспал почти сутки. Пилипенко запретил меня будить и велел занавесить кровать простынёй. Я проснулся во вторник после обеда. Сходил с ротой в столовую. Дождался вечера.

      После ужина пришёл в штаб. Дождался, когда убрали кабинет командира части. Закрыл за собой дверь. Сел на краешек кресла, на котором раньше сидел развалясь. Набрал знакомый номер.

      – Здравствуй, это я, – сказал в трубку.

      – Здравствуй, – отозвался знакомый голос.

      – Я хочу объяснить, – прошептал я.

      – Не надо ничего объяснять, – ответили в трубке. Вроде тот же голос, но уже какой-то незнакомый.

      – Хорошо, – сказал я.

      – Прощай, – сказали в трубке.

      И раздались гудки.

      – Маме привет передавай, – сказал я гудкам, – и спасибо ей большое за гостинцы. От всего сержантского состава первой роты войсковой части 20115.

      Я осторожно положил трубку. Вышел из кабинета. Прошёлся по штабу. Вышел на улицу. Уборка уже была закончена. В курилке тусовался народ, дымя сигаретами Ява.

      Ещё лежал снег, но уже пахло весной. Моей последней весной в армии.

      Я поднял голову и весело заорал в мартовское серое небо: «Четвёртый взвод, в колонну по четыре становись!»

      Гауптвахта

      В армии я прослужил ровно 25 месяцев. Без отпуска. Два года и один месяц. С ноября 85-го по декабрь 87-го. 760 дней.

      Из них двое суток я провёл в одиночной камере на гауптвахте. Или по-простому – на губе.

      Я уже прослужил полтора года. Считался старослужащим. А тут в нашу роту прислали трёх молодых лейтенантов. Только-только из военного училища. Один из них стал заместителем командира роты по политической части. Была такая должность в Вооружённых силах Советского Союза.

      И вот с этим-то молодым замполитом по фамилии Фадин и случился у меня конфликт. А дело было так.

      Как-то дежурил наш молодой замполит по роте. И вечером заглянул в каптёрку. Где и застал рядового Пилипенко, самозабвенно раскрашивающего мой дембельский альбом.

      – Красиво, – похвалил замполит рядового, – а чей это альбом?

      – Младшего сержанта Фёдорова, – бодро отрапортовал Пилипенко.

      Замполит послал за мной. Я пришёл.

      – Почему вы заставляете вашего подчинённого рисовать вам альбом? – спросил меня замполит.

      – Я не заставляю, – ответил я, – просто попросил.

      – Попросил, – поддакнул Пилипенко, – и я сам вызвался.

      Веснушчатое лицо замполита покраснело. Было видно, что он разозлился.

      – Это использование служебного положения, – отчеканил он, –