Раб Петров. Ксения Шелкова

в одну точку уставившись, а если и заговорит – всё невпопад. Дочь свою младшую, Катарину зовёт – а той уж более года как в живых нет.

      В общем, Кристиану-цирюльнику племянничек Андрюс, пригожий да голубоглазый, в доме, рядом со стариком, вовсе не сдался. Немного годков пройдёт – глядь, возьмёт и женится племянник, супругу приведёт – а тогда он, Кристиан, совсем не у дел окажется. Племянницы-девки, да сестра с умалишённым мужем не в счёт; вот от Андрюса хорошо бы отделаться поскорее! Кристиан по виду был ласков, предложил мальчишке к нему в цирюльню, в ученики идти – тот коротко поблагодарил и отказался. Ох, гордец! Конечно, куда там в цирюльники, когда отец образованный, в храме на органе играл! Только кому здесь он, органист тот, нужен? А когда бы и понадобился, кто ж сумасшедшего в храм служить возьмёт, будь он хоть десять раз грамотей? Нечем щенку сестриному гордиться, а вот поди ж ты!

* * *

      Никита Рагозин был с Андрюсом приветлив, дружествен, всегда заговаривал первым, спешил, если что не ладилось, помогать. Хозяин, Степан Никитич, в мастерской появлялся последнее время не часто: он уже выучил двоих подмастерьев-подростков, которые сами уж были почти мастера. На них и лежала основная работа. Мальчики, взятые в ученье недавно, выполняли разные мелкие поручения, убирали, бегали-подносили, а в свободное время выполняли несложные задания: вытачивали заготовки, очищали и распиливали куски дерева на части нужного размера.

      У Андрюса весьма ловко получалось раскрашивать поделки – но тут ему свою работу уступать никто не хотел. Двое старших подмастерьев сами желали красоту наводить, мальчишкам не доверяли, да и те, что были ровесниками Никиты, тоже относились к своим творениям ревностно. Так что упражнялся он на разных чурках деревянных, которые были ненужными отходами – их хозяин не жалел, позволял разрисовывать.

      Никита настойчиво набивался Андрюсу в друзья – хотя, казалось бы, что хозяйскому сыну до скромного ученика, самого младшего в мастерской! Весёлый, всегда находившийся в хорошем настроении, он Андрюсу и нравился – и, в то же время, чем-то будто отталкивал. Слишком уж расположен был Никита к нему, а тем временем замечал Андрюс, что хозяйский сын на остальных отроков-ровесников, бывало, покрикивал, возражений не терпел, грозил: «Тятеньке пожалуюсь!» Хотя хозяин, Степан Никитич, на такие жалобы чаще отмахивался, глупые мальчишеские споры предпочитал не разбирать, а если что в мастерской оказывалось испорченным-сломанным, так попадало одинаково всем.

* * *

      Что Никита, его, Андрюса, не просто так привечал да приваживал, выяснилось весьма скоро. Во-первых, хозяйский сын был ленив: больше любил спорить да разговаривать, да всякое расспрашивать, а работа у него в руках не кипела. Второе Андрюс тоже заметил быстро: Никиту в мастерской не любили, только терпели из уважения к хозяину, который был хотя и не ласков, но справедлив, зря никого не обижал, кормил досыта, работой до смерти не мучил.

      Частенько