Раб Петров. Ксения Шелкова

не проявил. Покрутившись немного у всех на виду, он подошёл к Андрюсу, который работал за верстаком и зашептал:

      – Айда со мной, дело есть!

      – Ты что? А работа как же? – изумлённо спросил Андрюс.

      – Работа не волк, в лес не убежит! Ну что, или лучшему другу откажешь? Идём, ты нужен мне!

      – Но… куда? А если хозяин вернётся?

      – Тятька до завтра не вернётся, я уж знаю, куда он лыжи навострил! – нахмурился Никита.

      Андрюс поднялся; на них, казалось, никто не смотрел: все были заняты своим делом. Он неуверенно кивнул:

      – Ну, идём, коли нужно! Скорее только, работы много ещё!

* * *

      Базар, как всегда, был шумен, многолюден; человеческий поток захватил, закружил их. Андрюс до сих пор не привык к такому: он недолюбливал толпу. А после ночного погрома на их дворе толпа навсегда была связана в его сознании с опасностью.

      Он непроизвольно сунул руку в карман, где был спрятан перстень… Он так и не привык оставлять его дома, носил с собой – а верный Тилус всегда сидел у него на руке или на плече. Никита сказал, что по-русски его следует называть Тихоном; Андрюс не возражал. Кот, сильно возмужавший в последние месяцы, становился настоящим красавцем, с блестящей угольно-чёрной шерстью, яркими круглыми глазами, цвет которых менялся от тёмно-жёлтого до изумрудного. Тихон научился передвигаться бесшумно, умел быть незаметным, неподвижным – а коли надо было, атаковал стремительно и беспощадно; длинные, острые как кинжалы когти его были твёрже алмаза. И теперь уже Андрюс не опасался, что кота его дома кто обидит, а брал с собой больше по привычке.

* * *

      Они прошли длинные базарные ряды: калашный, мясной, зеленной… По сторонам площади теснились различные лавки, палатки, кабаки. Почти везде двери были уже открыты, торговцы зазывали покупателей, расхваливали товары.

      Андрюс не понимал, зачем они сюда пришли. Если Никите припасы какие в мастерскую закупить велено, так лесопильня с другой стороны площади осталась… Да притом товарищ зачем-то велел прихватить из мастерской несколько красивых игрушек, который хозяин собирался выставить на продажу, как только сам на ярмарке окажется.

      Никита искал кого-то в толпе. У Андрюса от сутолоки, шума и различных запахов слегка кружилась голова; он заметил, что Никита кивнул кому-то и показал глазами на него, Андрюса. Но кто это был, разглядеть не удалось.

      – Эй, слышишь, куда это мы? – начал было он.

      Никита резко остановился и дёрнул его за рукав.

      – Сейчас молчи и делай, что велю! – яростно прошептал и полоснул Андрюса угрожающим взглядом.

      Настолько неожиданно это было, что Андрюс стиснул перстень в кулаке – поверхность камня стала горячей, но не обжигала. Андрюс сосредоточился, пытаясь вслепую, не вынимая изумруд, уловить: не предупреждал ли тот о какой опасности? Нет, не вышло наощупь, непонятно.

      Меж тем, навстречу им шествовало знатное по виду семейство,