Мой лучший друг – брассист. Марина Тмин

его знает. Кучкова высунула язык и покрутила пальцем у виска. Она не была уверена, случилось ли все это на самом деле, или она просто видела дурной сон, но на всякий случай решила напомнить Гирееву, что он чокнутый.

      Двери автобуса распахнулись, и с улицы повеяло холодом. Конец декабря. Самая тоскливая и отвратительная пора, хуже только середина января, конец каникул, ожидание дня рождения, осознание того, что прошла только половина зимы, и еще так долго ждать тепла. Катерина поднялась со своего сидения и чуть не рухнула обратно – ноги затекли за шестичасовую поездку, и девочка подумала, что сегодня плыть она точно не сможет.

      – Выходим! Выходим и строимся, – загремел на улице жесткий, но довольный голос тренерши. Видимо, ей длительная поездка принесла облегчение и отдохновение. – Привет спортсменам! Как настрой? Боевой? Где потеряли Кучкову? Никто ее не обижал?

      Катерина замерла в надежде расслышать ответ Гиреева или Меньшова, но громче всех завопил Голиков:

      – Никто не обижал, Валентина Георгиевна! Я всю дорогу ее охранял!

      – Ага, как же! Охранял он! – вполголоса буркнула Кэт, схватила свою сумку и направилась к выходу из автобуса.

      – Никто меня не обижал, Валентина Георгиевна.

      – Вот именно, Катерина сама кого хочешь обидит, – вдруг крикнул Гиреев, стоявший в стороне от группы.

      – Это точно. Но хватит болтовни. Сейчас заселимся, потом пообедаем, сорок пять минут отдых, и затем тренироваться.

      – Но мы же только приехали!

      – Да, мы с утра размялись!

      – Сил совсем нет, Валентина Георгиевна, – подал голос сонный Олыбахин с раскрасневшимися глазами, и улыбнулся, – давайте лучше город посмотрим!

      – После соревнований посмотрим, – сказала тренерша, и внезапно подмигнула Катерине. – Кучкова, Меньшов, Гиреев, Голиков, Олыбахин и Суворов, вы идете со мной в левое крыло, остальные – за Владимиром Анатольевичем, в правое. Встречаемся через десять минут в столовой.

      Все нехотя подобрали свои сумки и поплелись за тренерами, еле слышно переговариваясь.

      В комнате Катерина первым делом подошла к зеркалу. Усталость давала о себе знать, широкие плечи, развившиеся благодаря многолетним тренировкам, осунулись, свитер казался большим и мешковатым, лицо, и без того бледное, утратило все краски, под глазами красовались синяки, а руки как-то неестественно свисали по бокам.

      – Хороша! – задумчиво протянула Кэт, и взъерошила светло-русые волосы. – Больше похожа на злую ведьму, чем на прекрасную принцессу. Хотя никто и не говорил, что жизнь – это сказка о принцессах.

      Комната в общежитии, где Кучковой предстояло провести четыре дня, показалась ей похожей на больничную палату, отчего сразу сделалось неуютно. Большая кровать, застеленная прилично, но как-то небрежно, старый шкаф, окна с видом на пристройку к основному зданию спорткомплекса, журнальный столик и куча пустого, совершенно