Восемь Путей. Путешествие Феррера. Картикейя

взрослели.

      – И ты говоришь это так грустно, – хмыкнул Каин. – Мне казалось, у вас не возникает проблем в общении.

      – Она верит, что мы… друзья. Соратники, не более, – ответил Хан, нервно переминая пальцы. – А я… боюсь ей сказать.

      – Кто бы мог подумать, что даже бесстрашные воины акари боятся признаться в нежных чувствах, – протянул Каин. Хан промолчал. – Удивительно.

      – Вы – архипретор, господин Каин, – вдруг серьезно сказал Хан, и в его голосе была слышна просьба. – Про вас говорят, что акари могут вам доверять. Даже Кира не постеснялась рассказать вам о своих проступках перед кланом. Я прошу вас, не говорите ей.

      – Почему же? С такими вещами не стоит тянуть, Хан. И если тебе не хватает смелости сказать ей это лично…

      – Я боюсь, что это станет концом нашей дружбы, господин архипретор! – взволнованно ответил Хан. – Я рассказал вам это в надежде, что вы сумеете подсказать мне как поступить правильно, не нарушив долга перед кланом и не изменив себе. Я не могу задать такой вопрос дома отцу. Он не поймет.

      – С каких пор мужчине Ву'Лан нужно согласие незамужней женщины, чтобы назвать её своей?

      – Мне нужно её согласие, архипретор. Клан не терпит её характера, а мне она нравится такой, какая она есть. Я хочу, чтобы мы с ней стали ещё ближе. Я не хочу её подавлять, не хочу, что бы она стала… обычной, но я должен буду это сделать ради неё.

      Каин тяжело вздохнул и горько улыбнулся:

      – Скоро ведь Инициация, Хан. Те, кто её пройдут, получат право заводить жён. Ты понимаешь, что её может увести другой, верно?

      Хана словно ударила молния. Он остановился и встревоженно посмотрел на Каина, всем своим видом спрашивая у него, что же ему делать.

      Каин остановился рядом. Он продолжил:

      – Кроме того, если провести всю жизнь в нерешительности или страхе потерять дружбу, ты умрешь один. Без любви. Со ставшей фальшивой дружбой за спиной. – Каин бессознательно потянулся к безымянному пальцу на правой руке. Там, на скрытом под перчаткой безымянном пальце, остался уже едва заметный след от некогда носимого кольца, давным-давно выброшенного, но к которому в моменты душевных переживаний его всегда тянуло. – Ты обратился ко мне за советом, Хан. Вот он: если ты встретил в своей жизни кого-то, настолько для тебя ценного, то либо хватайся за этого человека и оберегай, что есть сил, или же немедленно отсеки эти чувства, удались от этого человека и никогда, никогда больше не возвращайся, посвяти себя другому делу. Жизнь имеет свойство… – Каин, заметив что вновь позволил себе запрещенные самим собой воспоминания, убрал руку от безымянного пальца, – очень жестоко наказывать за нерешительность. Не медли до той поры, пока жизнь не поставит тебя в положение проигравшего. А что из двух вариантов выбрать, решай сам.

      Хан слушал Каина внимательно, внимая каждому слову.

      – Спасибо вам, господин архипретор, – неспешно произнес Хан, всё ещё обдумывая услышанные слова. – Как сын своего отца, я не имею