Марта. Игра в куклы. Иннокентий А. Сергеев

пространстве, населённом лишь одним человеком, имя которого – "Я Сам", когда я жил ожиданием своей судьбы, и бежать от людских голосов, чтобы они невзначай не заглушили того единственного голоса, который я должен был однажды услышать. Когда же это случилось, я больше не волен был жить так, и ничто в моей жизни уже не могло остаться прежним, потому что это была уже новая жизнь, совсем иная, её не было прежде, и вот, она есть.

      Отныне я не принадлежал себе больше.

      Я увеличил журнальный снимок на ксероксе и, наклеив на кусок картона, повесил на стену напротив дивана. Теперь он всегда был передо мной, её портрет, и засыпая, я прощался с ней, а просыпаясь, говорил ей: "Доброе утро!" И улыбался, и она улыбалась мне. Я разговаривал с ней, уже называя её Мартой, обещал, что скоро, уже совсем скоро я всё сделаю. И даже когда я уходил из дома и не видел перед собой её лицо, она незримо присутствовала рядом, и я ощущал её присутствие.

      Она прилетела рейсом из Копенгагена. Я опускаю подробности того, как я переводил деньги, – оказалось, что это не так просто, и нужно переводить деньги частями, но всё это были уже мелочи. В тот вечер, когда я разложил на полу перед Мартой эти деньги – пятьдесят купюр по сто долларов,– я уже мог праздновать победу. И отпраздновал – купил шампанское, хотя я редко пью шампанское и, вообще, вино, предпочитая ему водку, купил торт, хотя я не люблю сладкого, но праздник есть праздник, и у него свои правила и ритуалы.

      В тот декабрьский день мне позвонили на работу с таможни аэропорта "Храброво" и сообщили, что на моё имя пришёл груз, и я могу получить его по прохождении таможенных формальностей. Я сказал: "Конечно",– сел в машину и приехал в аэропорт, где, едва сдерживая волнение, заполнил все положенные бумаги и уплатил деньги.

      Потом мы ехали в город, Марта и я. Она сидела на заднем сиденье,– ящик не поместился в машину, и мне пришлось извлечь её из него, а она была совсем голой, в одном только кружевном белье. Конечно, следовало подумать об этом заранее и попросить у кого-нибудь верхний багажник, но о чём-нибудь всегда забываешь подумать, всего не предусмотришь. Так мы и ехали – я вёл машину, а она сидела на заднем сиденье, и навстречу нам летел коридор тёмных деревьев.

      Город встречал нас, ни о чём не догадываясь и не зная. Что ж, мы победили, и можно было снова идти за шампанским.

      Теперь я каждый год буду отмечать этот день – 20 декабря 1997 года,– день, когда я внёс её на руках в свой дом.

      Бедняжка, она была совсем голая, а я не знал даже, как определяют размер женской одежды, а ведь был когда-то женат… Стал спрашивать, узнавать. Потом отправился по магазинам. Она должна была быть одета во всё самое лучшее. А что сейчас модно? Вот интересно, что сейчас модно? Или купить платье классического покроя? Или в стиле рококо, а где его взять? Или свитер и трикотажную юбку? Она не могла сказать, нравится ей или нет эта одежда или та, и я очень нервничал.

      Что-то я всё-таки купил, на первое время, пока не узнаю её ближе, во что она любит быть одета. Это потом уже мы вместе листали журналы с выкройками, и я показывал ей модели и