Инквизитор. Божьим промыслом. Борис Конофальский

он вернулся к своим людям.

      – Цу Коппенхаузен и фон Эберт возомнили себя Ганнибалами и намереваются устроить ван дер Пильсу Канны.

      Его товарищ не понял сказанного и ждал пояснений. И тогда Волков объяснил:

      – Маршал надеется, что его центр выстоит, а мы сомнём еретикам фланги и охватим их с двух сторон.

      – Ах вот оно что! – понял Брюнхвальд. И после паузы продолжил тихо, чтобы люди, бывшие рядом, их не слышали: – А я почему-то сразу подумал, что вы не очень верите в нашу победу.

      – Любопытно, из чего же вы сделали такие выводы, Карл? – так же тихо поинтересовался генерал.

      – Вы не отдали маршалу пушки. Думаете, что сможете их увезти, если мы начнём проигрывать.

      – По этой-то грязи?! – Волков даже усмехнулся не очень-то радостно.

      Тем не во многом Карл Брюнхвальд был прав.

      Глава 10

      Барабаны на той стороне поля бьют и бьют, а в ответ им рявкают орудия. Пруфф провёл беседу, и теперь ядра нет-нет да и долетают до еретиков. Достают их, хотя и прилетают на излёте. Безбожникам некуда деться, прямо за их спинами поросший леском овражек. Так что строиться им приходится под огнём. Но, упрямые в своей ереси, они и на поле боя упрямы, всё равно строятся. Эта квадратная, чёрная масса, состоящая из людей, уже почти готова.

      Почти готова.

      Брюнхвальд и Дорфус выезжали в поле вперёд, считали еретиков, потом вернулись и сказали генералу то, что он и сам видел.

      – Десять рядов, – говорит майор.

      – Первые три ряда хороши, – добавляет полковник.

      «Десять рядов. Сто семьдесят-сто восемьдесят человек в ряд. Это на первый взгляд».

      То есть против его тысячи и трёх сотен стоит без малого две тысячи безбожников.

      «Дойдут – растопчут. Вся надежда на Роху да на Хаазе».

      Это хорошо, что на его фланге нет кавалерии и арбалетчиков; впрочем, и те, и другие могут появиться в любой момент. Им строиться не нужно. Выйдут из леса на край поля, и всё.

      «Господи, не дай мне сегодня ни кавалеристов, ни арбалетов вражеских». Генерал опять мелко крестится на глазах своих подчинённых, а этого делать не нужно было.

      – Так вы оставите резерв? – Брюнхвальд тоже волнуется, что их баталия слишком жиденькая против мощной людской коробки еретиков. – Может, поставим людей чуть ýже да прибавим один ряд в глубину? – предлагает он, но Волков чувствует, что думает полковник о другом. И угадывает, так как Брюнхвальд продолжает: – Или всё-таки наш резерв поставим вперёд двумя рядами?

      – А что, мысль хороша, – поддерживает его Дорфус. – У Лаубе две сотни добрых солдат, будет у нас ещё один ряд не хуже доппельзольдеров.

      Может, они и правы, может быть, и стоило поставить ещё один ряд, но… Генерал сомневается и произносит:

      – Пусть резерв останется в колоннах. А мы будем уповать на Господа нашего да на полковника Роху с его людьми.

      Ни Брюнхвальд, ни Дорфус более убеждать его не стали. На том и порешили.

      ***

      Прошло два часа с тех пор, как утро сменило