За чертой. Александр Можаев

ты среди ночи в такой компании…

      – Он хороший, Евдокия Александровна… Скажи, Бармалей.

      Бармалей рычит что-то несуразное и согласно кивает своей гривой.

      Один Жека молчит; тётя по голосу его враз опознает. Нахлобучив на глаза шапку, он с деланно обиженным видом первый правится к выходу.

      Наконец мы вырываемся от Павла Николаевича на морозный воздух. Верхний хутор пройден, пора возвращаться домой.

      – А теперь мы идём к Бандере! – после выпитого торжественно объявлял Носач.

      И мы, уже неровной походкой, идём к высокому дому с мансардой, обнесённому высоким сплошным забором, где проживает председатель местного колхоза Блажей. Блажея много лет назад прислали на его должность с Западной Украины, а для Носача каждый выходец с этого края обязательно был «Бандерой».

      Долго стучим в огромные зелёные ворота. Наконец в окнах зажигается свет, и на крыльцо выходит Блажей.

      – Хто тут?! – кричит в темноту.

      – Колядовальщики! – отвечаем из-за ворот.

      – Чего треба?

      – Вот же хрен моржовый, недопонимает, «чего треба», – ворчит Жека.

      – Колядовать пришли! – громко кричит Носач.

      – Идить геть, а то я вам щас наколядую… – грозится Блажей.

      Мы давно готовы к такому сценарию.

      – Кто не даст хлеба – уведём деда! – дружно орём мы. – Кто не даст ветчины – тем расколем чугуны!

      – Я вам щас «расколю»! – Олэна, дай-ко мою рушницу! Вот ввалю вам в срацю сили, до травня ни отмочите…

      Ещё какое-то время, вспоминая самые страшные колядки-пожелания, кричим их Блажею:

      Кол да могилу,

      Ободранну кобылу!

      В брюхо червей,

      А на двор чертей!

      Наконец Носач, прижимая палец к губам, даёт команду молчать, и мы тихонько уходим в соседний заброшенный двор, прячемся за плетнём. Не спеша возвращаться в дом, Блажей, похрустывая снегом, бродит по своему двору, проверяет запоры. Через время калитка отворяется. Высунув наружу голову, он осматривает опустевшую улицу.

      – У-у, козаки проклятущи… – ворчит он и, закрыв на засовы калитку, уходит в дом.

      Мы, дождавшись, когда в окнах его погаснет свет, тихонько возвращаемся. Подсунув под ворота длинные, взятые из «костра» жерди, поднатужившись, снимаем их с петель.

      – Понесём в Нижний хутор, поставим бабке Махоре, – командует Носач.

      Лишь к утру, справив всё задуманное, идём к Жеке. Там, в тёплой кухнянке, при свете керосиновой лампы, раскладываем всю свою добычу и, разделив поровну, только сейчас расходимся по домам.

      На Старый Новый год, тем же составом и тем же маршрутом ходим посевать. Здесь нам хватает одной лишь колядки, которую напела Натахина мамка – тётка Васятка. Эту колядку мы разбивали по ролям, и выходило очень убедительно.

      Ходил Илья на Василия

      Обронился, обмочился,

      Еле в поле волочился! —

      начинали всегда Натаха с Людкой, в Нижнем хуторе к ним присоединялся Носач.

      А в том поле плужок ходит,

      За