За чертой. Александр Можаев

штуки в кажную лунку.

      – Её нужно строго вниз головой тыкать, чтоб хвост наружу торчал.

      – Тебя б туда самого тыкнуть вместе с хвостом… У самого чего ж не уродило, когда умный такой?..

      – Так мне ж не досталось – всю вы расхватали!..

* * *

      На Святки, перед тем как идти христославить, первым делом мы собирались у Кудина, а уж потом всей гурьбой шли к Натахе. Без Натахи, как и без Кудина, колядки не ладились. Тётка Васятка, мать Натахи, всегда нарочито строга.

      – Опять побираться идёте?.. – ворчит она.

      – Вот же придумала, ма, «побираться»… Христославить идём! – наряжаясь, отзывается из своей комнаты Натаха.

      Отца своего Натаха не помнит. Когда она была маленькой, он уехал куда-то на Север на заработки, да так и затерялся невесть где. Погоревав какое-то время, мать Васятка принялась устраивать свою жизнь. Со своего двора уходить она не хотела, с пришедшими в примы не церемонилась и от этого успела побывать замужем раз десять, а то и больше. Бывало, приходит время сажать картошку – приведёт мужика, а на копку, гляди, у ней уже новый… С годами Васятка растеряла свою былую бабью красу, и любителей «копать картошку» становилось всё меньше, потом и вовсе перевелись.

      Взятыми из печки углями мы подрисовываем Натахе усы. Она подпоясывает оставшимся от отца ремнём тулуп, Кудин нахлобучивает ей на глаза свою старую папаху. Натаха смотрится в зеркало, лихо сбивает папаху на левое ухо.

      – Ну как, ма? – гордо вскинув голову, спрашивает она.

      Осмотрев её, тётка Васятка только вздыхает:

      – На Махна похожа, – говорит она. – В таком наряде, да с вашим концертом – не христославить, а только разбойничать… Ладно уж, поняйте с Богом да глядите: у старых бабок ворота не сносите…

      – А у молодых бабок можно? – смеётся Кудин.

      – Молодые ещё надбают, а старых не обижайте.

      Входя в дома, чтоб обозначить цель своего прихода, пели:

      – Мы пришли Христа прославить,

      И вас с праздником поздравить.

      А чтоб задобрить хозяев, обязательно добавляли:

      – Дай бог тому, кто в этом дому.

      Доброго здоровья и маслица коровья.

      Но верно говорит тётка Васятка: колядок, прославляющих младенца Христа, в нашем репертуаре было не густо, зато:

      Колядую-колядую

      Запах водки носом чую.

      Наливайте по сто грамм —

      Будет добре нам и вам!

      Или: «Кто не даст лепёшки – завалим окошки», «Кто не даст пирога – сведём корову за рога!»

      И таких разбойничьих колядок у нас в арсенале было множество.

      Саня Барменов, которого все мы зовём Бармалеем, оправдывая своё громкое имя, надевал вывернутый наизнанку тулуп, на голову напяливал самодельный парик из конской гривы; когда он им тряс – был особенно страшен. Петь колядки Бармалей не умел. Там, где нужно было высоко поддишкантить – ревел, как медведь.

      Людку, дочь нашего колхозного бригадира Петра Иваныча Зынченко, в которую ещё с пятого класса безумно влюблён Бармалей, мы всегда наряжали козой. Дело это было нетрудным. У Людки была шубка из козьего меха и