Пригоршня праха. Мерзкая плоть. Упадок и разрушение. Ивлин Во

совсем слабенький, – сказала она.

      – Что ты хочешь делать?

      – Хочу пойти на мол.

      – Мол еще закрыт.

      – Все равно хочу на море. Пошли.

      Тони понял, что больше ему не спать.

      – Хорошо. Выйди и подожди, пока я оденусь.

      – Я здесь подожду. Мама ужас как храпит.

      Через двадцать минут они спустились в холл, где официанты в фартуках составляли мебель и подметали ковры. Когда они вышли из вращающихся дверей, их пробрал пронизывающий ветер.

      Набережная была мокрой от морских брызг и дождя. По ней, подгоняемые ветром, неслись две-три скрюченные женские фигурки, руками в перчатках прижимая к груди молитвенники. Четверо или пятеро жилистых старцев с молодецким присвистом, прихрамывая, шли купаться.

      – Да пойдем же, – сказала Винни.

      Они спустились на берег и, обшибая ноги о гальку, подошли к самому морю. Винни бросала камешки.

      Купальщики были уже в воде; некоторые взяли с собой собак, собаки, отфыркиваясь, плыли бок о бок с хозяевами.

      – Ты почему не купаешься? – спросила Винни.

      – Слишком холодно.

      – А они купаются. Я тоже хочу.

      – Спросись у мамы.

      – Ты небось просто трусишь. Плавать умеешь?

      – Да.

      – Тогда чего ж ты не плаваешь? Спорим, что не умеешь.

      – Пусть будет по-твоему. Не умею.

      – Чего ж тогда говорил, что умеешь? Врун ты после этого.

      Они пошли по гальке вдоль берега. Винни поскользнулась и села раскорякой в лужу.

      – Ну вот, у меня теперь штанишки мокрые, – сказала она.

      – Надо вернуться в гостиницу, там переоденешься.

      – До чего противно в мокром. Пошли позавтракаем.

      В гостинице, как правило, не обслуживали постояльцев, которые спускались завтракать в восемь утра, да еще в воскресное утро. Завтрак не был готов, и им пришлось довольно долго ждать. Мороженого, к неудовольствию Винни, не оказалось. Она ела грейпфрут и тосты с яичницей и копченой селедкой, то и дело разражаясь жалобами на мокрую одежду. После завтрака Тони послал ее наверх переодеваться, а сам курил в салоне трубку и просматривал воскресные газеты. В девять утра этим занятиям положил конец приход Бленкинсопа.

      – Вчера вечером мы потеряли вас из виду, – сказал он.

      – Мы поехали на вечеринку.

      – Не следовало этого делать, строго говоря, ну да ладно, думаю, особого вреда не будет. Вы уже завтракали?

      – Да, здесь, в ресторане, с Винни.

      – Мистер Ласт, о чем вы думаете? Вам же нужны показания слуг.

      – Видите ли, мне не хотелось будить Милли.

      – Ей за это деньги платят, так или не так? Куда это годится, мистер Ласт? Вам никогда не получить развода, если вы будете несолидно себя вести.

      – Хорошо, – сказал Тони, – я позавтракаю еще раз.

      – И учтите – обязательно в постели.

      – В постели так в постели. – И Тони уныло поплелся в номер.

      Винни уже отдернула занавески, но это не разбудило ее мать.

      – Она один раз проснулась, а потом перевернулась на другой