Призраки Калки. Алексей Павлович Пройдаков

ты у меня хоть на седьмицу, а?

      Тут же спохватился:

      – Ну, не на седьмицу, так хоть на пару деньков? Отдохнёшь маленько, в себя придёшь толково, чтоб перед родичами своими предстать по-человечьи.

      – Нет, хочу, чтобы меня видели таким, каким меня сотворила неволя, – отвечал Мустафа. – Не стану лукавить… К чему это?

      Он робко похлопал Трофима по плечу.

      – Да, христианин, ты действительно стал мне братом и даже больше брата! Радуюсь, что ты в таких новых одеждах, что сам князь рязанский обещал тебе трудную службу. Радуюсь многократно!.. Но я уже почти дома. Пять лет, дорогой Трофим, пять долгих лет! – повторил проникновенно. – Боюсь, что меня похоронили и оплакали, а моя верная Айгуль стала вечной вдовой. Прости, мой друг, мой брат, мы ещё увидимся.

      Он поклонился Трофиму, прижав руку к сердцу.

      – Да чего уж там, – расстроенно пробормотал рязанец. – Айда найдём главного.

      Им указали на середину каравана, на крытый расписной возок.

      В нём дремал широкий булгарин с толстым лицом и двойным подбородком.

      Друзья отметили, что, даже дремля, он оставался важным.

      – Господин, – обратился к нему Мустафа.

      Булгарин быстро открыл глаза.

      – Уважаемый, меня зовут Мустафа, я ваш земляк. Пять лет был в половецком плену, теперь хочу вернуться на родину, в наш Великий город.

      Теперь Трофим не понимал почти ничего, ибо язык общения невольников и булгарский существенно различались.

      – Ты кто? – спросил купец. – Кто был до пленения в Великом городе?

      – Я – гончар, господин! – с жаром отвечал Мустафа. – У меня был свой горн в Гончарном квартале, во Внешнем городе, у самой Билярки.

      – Во Внешнем городе – это хорошо. А кто теперь владеет твоим горном?

      – Я надеюсь, что с моим горном всё в порядке. Вместо себя я оставил родного брата жены – Рустама.

      – Мастера Рустама знают все в Великом городе Биляре! В том числе и я. Он – уважаемый человек.

      – Господин, – обрадовался Мустафа, – а про его сестру Айгуль ты ничего не знаешь?

      – Нет, ничего, – подумав, ответил купец. – Совсем ничего.

      Потом посмотрел в начало каравана и зычно дал команду на отправление.

      – Садись, гончар, рядом. Дорога будет длинной, длинной и тоскливой. Хочу услышать твои рассказы о неволе, о половецких нравах и обычаях, я – любознательный. Ты там был, познал их, теперь едешь домой. Аллах велел помогать ближнему.

      – Прощай, брат! – крикнул Мустафа. – Свидимся ли?

      – Уверен, что свидимся, брат! Прощевай…

      Трофим помахал рукой и скрылся в толпе провожающих и любознательных.

      – На каком языке ты говорил с урусом?

      – Мы вместе были в неволе. Он – дружинник рязанского князя. А язык…

      И Мустафа стал объяснять, что колодникам из разных стран надо было как-то общаться…

      Купец удивлялся, много расспрашивал, на что-то громко возмущался и даже сжимал кулаки, где-то смеялся.

      Потом