Первокурсник. Моника Мерфи

в дрожь.

      В дверь быстро стучат, и в комнату проскальзывает Палмер, полностью одетая и готовая куда-то идти.

      – Ты еще в кровати! – ее голос звучит обвиняюще.

      Я откидываюсь на подушки, голова погружается в пуховую мягкость.

      – Ну и что? Сегодня же воскресенье.

      – Папа ждет нас на завтрак в «Уитморе».

      «Уитмор» – модный отель в центре Сан-Франциско; когда-то особняк одной из самых богатых семей на Западном побережье.

      – Он уже уехал вместе с Лори. Я сказала, что нас отвезешь ты.

      – Я не готова. – Я закрываю лицо руками. Так и представляю: я ем киш и французские тосты бриошь, потягиваю «Мимозу»[16] и узнаю знакомых за другими столиками. А папа, раздутый от гордости, рассказывает о своих девочках, взглядывает на Лори.

      Нет, спасибо.

      – Ну так собирайся. – Палмер шлепает по моим укутанным в плед ногам. – И побыстрее.

      Я подчиняюсь, поручив младшенькой выбрать мне наряд. Вернувшись домой вчера вечером, я приняла душ, так что эта часть приготовлений, к счастью, отпадает. Я делаю легкий макияж. Палмер завивает мне волосы.

      Из дома мы выходим примерно через двадцать минут. Просто чудо.

      К удивлению, движение на дорогах тоже на нашей стороне, и когда мы входим в ресторан отеля, папа и Лори только принимаются за еду. Папа замечает нас, его глаза загораются, он вскакивает на ноги, бросив салфетку на стол.

      – А вот и мои девочки! – приветствует он нас. Палмер, как восторженный щенок, кидается к нему, обнимает и целует в щеку. Мое приветствие более холодное. Более утонченное. Я все еще немного обижена из-за того, как он вчера со мной обращался, и хочу, чтобы он знал об этом.

      Лори наблюдает за нами с тонко завуалированным отвращением на лице. Она пока не осознала, в чем заключается цель позднего завтрака в отеле, хотя суть показушного субботнего ужина в клубе, безусловно, понимает. Если она продержится достаточно долго и родит от отца детей, то, в конце концов, поймет.

      Может быть.

      Я думаю о Лори. Особенно теперь, когда знаю, что Джозеф, сын пластического хирурга, пытается залезть к ней в трусики.

      Мерзость.

      Папа отправляет нас к шведскому столу. Мы берем тарелки и расхаживаем среди заставленных едой столов. Это не типичный шведский стол «бери все, что можешь съесть», которые популярны в центральной части США. Единственное, с чем могу это сравнить, – воскресный бранч в Ritz[17] в Париже. Здесь нет переваренных яиц в огромном чане, подогреваемом под лампой. Здесь изящные стеклянные тарелки со свежими пышными блинчиками и идеально золотистыми хрустящими французскими тостами. За перегородкой ждет повар, готовый испечь блинчик с любой начинкой, какую пожелаете. Разнообразие свежеиспеченных булочек и свежайшего сыра. Мясо всех видов, большинство из которых вы никогда бы не подумали съесть на завтрак. Сладкая выпечка, напоминающая произведения искусства.

      И шампанское. Много шампанского. В школьные годы я чувствовала себя ужасно взрослой, когда отец брал меня сюда. Особенно мне запомнился один воскресный бранч.

16

«Мимоза» – алкогольный коктейль. Смесь шампанского (или игристого вина) и апельсинового сока.

17

Ritz (Риц, Ритц) – пятизвездочный отель класса люкс с высочайшим уровнем обслуживания. Был построен в 1898 году. Одна из достопримечательностей Парижа. Известен также именитыми постояльцами, в честь которых названы номера: Коко Шанель, Чарли Чаплин, Грета Гарбо, Марлен Дитрих и др.