Вакансия: жена. И ничего личного. Ольга Николаева

как, будешь на колени вставать? Или по лайту пройдемся?

      Клоун по имени Владислав картинно вздохнул. Поставил кофе на столик. Широким уверенным шагом подошел и встал напротив меня. Опять слишком близко, чтобы я ощущала себя комфортно.

      – Уважаемая Дарья Олеговна!

      Точно. Клоун.

      Так проникновенно посмотрел мне в глаза. С такой вселенской печалью и грустью… И с почти незаметными чертями , пляшущими где-то в глубине, за темно-карей радужкой… Так засмотрелась на этих бесов, что чуть не прослушала содержание речи.

      – Внемлю, Владислав. Вещайте.

      – Примите мои глубочайшие соболезнования!

      – Проблемы со словарным запасом у вас. Не то выражение подобрали. – Колкие фразы как-то сами собой родились и сорвались с языка.

      – А что не так?

      – Соболезнуют при потере тяжелой. А вы передо мной извиниться должны, если я не ошибаюсь.

      – Нет. Мы с вами потеряли шанс на высокие отношения, Дарья Олеговна. Это серьезная утрата. Так что я соболезную, и не спорьте.

      – А я вот себя поздравляю! И счастлива, что больше не придется видеть такого клоуна и хама!

      – Да? А если придется? – Теперь чертенята в его глазах уже не прятались, а кружились вовсю. Обжигали своим задором.

      – Все. Пять минут вышли. Ты не справился. Уходи, Слава.

      Аля решила вмешаться в этот увлекательный, но абсолютно не понятный разговор. На самом интересном месте, между прочим…

      – Хорошо. Уговорила. – И он внезапно послушался. Развернулся и ушел.

      Театр одного актера какой-то. Второй раз вижу, и второй раз он сваливает в закат, молча и неожиданно…

      – Держись от него подальше, Даш…

      Голос Али вырвал меня из состояния ступора. Девушка смотрела вслед Славе так же задумчиво, как и я.

      – Я еще не уволена? – Голос дрогнул. Робкая надежда и совсем не смелая радость смешались.

      – А надо? – Аля усмехнулась, обняла меня за плечи. Это она меня так поддержала, что ли?

      – Ну, ты же сказала, что здесь ничего личного нельзя…

      – Сказала. – Она согласно кивнула. – И что?

      – А тут – вот оно. Личное.

      – Это не личное. Это просто Пальмовский – козлина. Правда, обычно он себя не ведет так нагло. Прямо удивил сегодня…

      – Меня тоже удивил. – Я вздохнула, с тоской глядя на остывший, так и не выпитый кофе на столике. – Но я думала, он по жизни такой нахальный…

      – Знаешь, что печально, Даш? – Аля поняла мой взгляд правильно. Заказала кофемашине новую порцию напитка.

      – Уже боюсь представить…

      – Тебе придется с ним плотно работать, с этим засранцем.

      – Серьезно? Может, мне лучше уволиться, действительно?

      – А ты слабачка? Сдашься вот так вот сразу? – Она хитро подмигнула. – Выше нос, Дарья Олеговна. Когда это девочки отступали, встретив плохого мальчика?

      – А почему с ним нужно плотно работать? С кем-то другим никак нельзя? – Оставалась очень слабая надежда на чудо.

      Но бочки меда без дегтя