Легенды нашего края. Люди Падающей Воды. Анатолий Агарков

зубы.

      – Да, если бы не острога, то потрошила она меня. Садись – сейчас будем печь.

      Харка присел:

      – Я иду к Многорукому Ламу.

      – Кусок зажуёшь и ему отнесёшь – скажешь, Бель поклонился.

      И мальчишкам:

      – Эй, а ну хватит скоблить – тащите её сюда.

      Мальчики волоком по траве, ухватив за жабры, подтащили рыбину к костру.

      Бель достал из кожаных ножен медный нож, сверкнувший багряным отливом на солнце. Похвастал:

      – Подарок Суконжи.

      И принялся резать щуку на части. Сам говорил:

      – Смотрю, гребень торчит из воды, а там мелководье – шкуры дубятся. Схватил за край – она тянет свой. Вот наглая попалась! Кричу пацанам: острогу тащите! А потом как жахну за головой – весь наконечник до самого древка. Но перед смертью ещё побрыкалась – два раза сбивала меня хвостом. Вот чудище досталось! Шкуры мои хотела украсть – наверное, за добычу приняла.

      Под углями прогоревшего костра обнаружился плоский камень – с шипением на него ложились белые от жира щучьи куски.

      Бель:

      – Сейчас будут готовы.

      Поев, дубильщик поманил Харку к реке:

      – Пойдём, покажу.

      У берега на мелководье, притопленные камнями к песчаному дну, лежали две оленьи шкуры. Мелкие рыбы и рачки сновали по ним, объедая мездру.

      – И весь секрет? – удивился Харка.

      Бель подмигнул:

      – А ты как думал! От таких скребков будут они мягче тины.

      Мальчишки, объевшиеся жареной рыбой, спали в траве, выставив солнцу и мухам вздувшиеся животы.

      – Идём в землянку, – Бель предложил. – Там прохладней.

      Харка:

      – Нет, я в овраг к Многорукому Ламу.

      Бель:

      – Тогда прихвати ещё кусок для Суконжи – скажи, подарок от меня.

      – Может, вместе сходим?

      Дубильщик покачал головой:

      – Нельзя. Помощники мои уснули – кому-то надо шкуры стеречь.

      И, зевнув, нырнул в землянку.

      За дубовой рощей, где Харка вспугнул семью кабанов с полосатыми поросятами, глубокий овраг, как шрам на щеке, развалил косогор. Ручей по дну стремился к реке. Пологий склон был изрыт углублениями. Одновременно в двух кострах кривоносый, смуглый, будто подкопченный, плавильщик Суконжи поддерживал жизнь. Ростом он был невелик, но крепко сбит, на Харкин вопрос ответил:

      – Тот, что дымит без огня, готовит пищу для другого костра, который жарко горит без дыма.

      Обложенные дерном дрова чадили. В другом месте из камней обмазанных глиной был сложен очаг, в котором без дыма сиреневым пламенем горели чёрные угли. Суконжи на корточках сидел перед ним и шкуркой, натянутой на рогатульку, как опахалом, загонял внутрь воздух.

      – А где твоя рысь? – осмотрелся Харка.

      – С Гзамом в лес подались. Ну, и подручный у меня! Нет чтоб угли в лесу нажигать, он дрова сюда таскает. За рыбу спасибо. А ты бы пошёл ко мне, Харка, в помощники?

      – Давай помогу.

      В очаге под огнём стоял глиняный сосуд, закрытый глиняной крышкой.

      – Думаешь,