Три секунды до. Ксения Ладунка

в коридоре, он тихо спрашивает:

      – Ты же не против?

      – Конечно нет.

      – Не устала от него?

      Мотаю головой:

      – Я люблю Джоуи.

      – Ты как? – спрашивает Том.

      – Волнуюсь за отца. Почему он не отвечает? – хнычу.

      – Не знаю… веселится?

      – Вдруг с ним что-то случилось? Вдруг он умер?

      – О, малышка, – Том успокаивающе улыбается и касается моего запястья, – если бы все мы умирали, когда уходили в загул…

      – Но вдруг…

      – С ним все хорошо. Уверяю тебя.

      – Ладно.

      Том ехидничает, переводя тему:

      – Обезьянник не снился?

      – Боже, нет… – опускаю взгляд в пол. – Мне так стыдно за этот случай… ужасно стыдно.

      – Да брось, было весело.

      – Чего?! – хмурюсь я.

      – Ну, знаешь, этот момент бешеного адреналина… страх, когда сердце стучит и приходится решать все в панике. Я испугался. Я буквально чуть не обосрался, когда ты позвонила. Никогда больше так не лажай.

      Я улыбаюсь и одновременно киваю. Становится легче. Так мы стоим еще пару минут, а потом желаем друг другу спокойной ночи и расходимся по комнатам.

* * *

      Часов в шесть следующего дня Марта приезжает за Джоуи. Я жду в спальне, чтобы она меня не увидела. В это время снова пытаюсь дозвониться до отца – бесполезно.

      Когда слышу, что Марта и Джоуи ушли, то скорее спускаюсь к Тому и говорю:

      – Можно взять твою машину?

      – Бери, – отвечает он и начинает оглядываться в поисках чего-то. – Только у водителя сегодня выходной. Черт его знает, где ключи от машины…

      Он проходит в коридор и принимается копаться в ящиках. Я медленно подступаю ближе, заглядываю Тому за плечо.

      – А, вот, – он подбрасывает связку в ладони, – надолго?

      – Хочу съездить домой, взять хоть что-нибудь из вещей.

      – А что с матерью?

      – Ее сейчас не должно быть дома. Ну, я надеюсь, что ее нет.

      Том оборачивается ко мне, поджимая губы.

      – Съездить с тобой?

      На несколько секунд я задумываюсь, опускаю взгляд. Но потом все же решаю:

      – Да. Да, пожалуйста. Так будет лучше. На всякий случай.

      Он кивает. Мы обуваемся и выходим из квартиры. Когда спускаемся на парковку, то за руль все равно сажусь я: несколько лет назад Тома лишили прав, после того как он устроил пьяную аварию, влетев в фонарный столб.

      До дома двадцать минут пути. Пока мы едем, не разговариваем. Том сидит в телефоне, а я смотрю на дорогу и в навигатор. Думаю, вдруг отец уже дома? Вдруг он вернулся? Кажется, я еду домой совсем не за вещами. Когда мы подъезжаем, сердце стучит в два раза быстрее обычного.

      Я медленно открываю дверь в высоком заборе, отключаю сигнализацию. Иду тихо, Том также бесшумно ступает позади. Сад перед домом как всегда ухожен, газон подстрижен. Машины матери на парковке нет, но отцовская стоит. В груди теплится наивная надежда.

      Дверь оказывается закрыта лишь на один замок: обычно родители всегда запирают ее на два. Внутри темно. Пусто