Золотой дурман. Книга третья. Месть золотого идола. Юрий Копытин

диск солнца лёг на вершину горы, маячащей верстах в двадцати по ходу движения отряда.

      – Поторопись! – прикрикнул Ефим. – Не то в темноте лагерь ставить придётся.

      Как по команде весь отряд перешёл на галоп, нарушая стуком копыт предвечернюю тишину. Перелески, каменные россыпи, кое-где торчащие скалы быстро мелькали перед глазами путников. Прижимаясь всё ближе к деревьям, тропа уводила отряд во мрак подступающей тайги.

      – Стой! – поднял руку Ефим, выехав на небольшую поляну.

      – Ты чего?! – сдерживая вставшего на дыбы жеребца, возмущённо бросил Степан.

      – Приехали… Сейчас хворост соберём, повечерим да и заночуем возле костра. – Захар, Поликашка – давайте за хворостом! А вы, мужики, лошадей развьючьте да лагерь ставьте, – давал распоряжения Ефим.

      Дружно закипела работа: кто занялся вьюками, кто лошадей накормить, кто за водой к роднику.

      – Ужин пора готовить, а эти двое куда-то запропастились, – ворчал Корней Захаров.

      – Да они про хворост уже забыли, – ехидно поддакнул Макар Недосекин.

      Но, словно в противовес его словам, из леса выскочил Захар с перепуганным лицом и застывшими от страха глазами. За ним, ломая ветки, бежал Поликашка.

      – Т-там!.. С-сапоги!.. – заикаясь, указывал Захар в сторону леса.

      – Ага!.. Ага! – тряс головой Поликашка.

      – Какие сапоги?.. Чего ты весь трясёшься? – удивлённо уставился Ефим.

      – Н-ноги чьи-то торчат, – испуганно пояснил тот.

      – Постойте, постойте!.. Давайте по порядку, – подошёл к друзьям Степан.

      – Ну, з-значит, потащили мы сухую жердину мимо ложбинки, з-заваленной еловыми ветками, а они, ветки, п-подцепились за её. Глядь, из-под них с-сапоги торчат. Подошли ближе, а там чьи-то н-ноги, – перебивая друг друга, кое-как объяснили увиденное Захар и Поликашка.

      – Ну-ка пошли, покажите, где это, – махнул рукой Ефим.

      – З-здесь недалече, – развернулся в сторону леса Поликашка.

      – Илья, давай с нами, ежели действительно так, как они говорят, то и тебе дело найдётся…

      – Странно, что не похоронили, а просто взяли и закидали тело ветками – с товарищами так не поступают. Может, разбойнички, о которых предупреждал Богданов? – глядя на торчащие из-под еловых ветвей ноги, произнёс Степан. – Ну-ка давайте уберём ветки.

      – Прав ты, Стёпа, – не товарищем он был, а жертвой. Не своей смертью ушёл из жизни этот бедолага – жестоко расправились с ним, – рассматривая убитого, заключил Илья.

      – Как думаешь – давно его порешили? – обратился к нему Ефим.

      – Видать, дня два здесь лежит – зверьё ещё не тронуло, и запашок уже пошёл, – красноречиво дёрнул носом Илья. – Только всё это показывает, что не убили его: ни следов от ударов, ни ножевых ранений.

      – А что же тогда? Ведь всякое в горах может случиться, – вопросительно взглянул Степан.

      – В муках помер несчастный… Сдаётся мне, что отравили его – по лицу заметно.

      – Почему же