Взрывая империю. Дмитрий Павлов

ему Феликс. – Раз! И выставил маре мозги. – Он взял брата за локоть и отвёл в сторонку. – Кому-то надо прямо сейчас ехать к Прокажённому и сообщить о том, что его сына убили.

      Фрей наконец справился с дрожью в руках и застегнул пряжку.

      – Хорошо. Я сообщу.

      Во дворце царила мёртвая тишина. Человек за непроницаемой занавесью безмолвствовал, часы на каминной полке стояли, словно само время остановилось. Вдруг королева схватила себя за волосы на висках и с силой дёрнула.

      – Ы-ы-ы!

      – Без истерик! – скомандовал король. – Если солдат гибнет на посту, его заменяют. Я сообщу Генриху о том, что он будет женихом Фреи. Бракосочетание состоится в назначенный день.

      – Но траур! – воскликнула королева.

      – Трёх дней достаточно. Разумеется, подготовка к свадьбе будет вестись и в дни траура.

      К свадьбе готовились с тем мрачным остервенением, с которым матросы заделывают пробоину в трюме. Не все до конца понимали, но исподволь чувствовали – бракосочетание кронпринца с Фреей станет актом независимости королевства. С утра до позднего вечера в покоях Безручки сновали девушки с ворохами кружев и отрезами тканей в руках, портнихи на живую нитку прихватывали куски материи, которым предстояло стать подвенечным платьем. Иногда в покои врывалась королева, и тогда Фрее хотелось спрятаться хоть под диван. Бледная, с тёмными кругами под глазами и сединой на висках, она быстро оглядывала Фрею, которая ни жива ни мертва, стояла на табуретке, бросала несколько слов портнихе и также стремительно выходила прочь. Последние метры кружев пришивались утром за час до свадьбы. И всё же платье Фреи было великолепно. Его сшили из старинного белого муара и украсили золотыми розами. На корсаже сделали квадратный вырез, подобающий невестам из королевских домов Империи. Волосы Фреи завили и увенчали розовым венком, позади венка надели диадему с бриллиантовыми колосьями – подарок матери. Из-под диадемы на плечи Фреи ниспадала складками отороченная кружевами вуаль.

      Когда всё было готово, старый граф Линдберг взял Фрею под руку. В восьмиугольном зале-ротонде, отделявшем приватные королевские покои от публичной части дворца, придворные выстроились в процессию. Гофмаршал, высокий представительный старик в расшитом позументом мундире указывал придворным их места согласно рангу. Сразу за Фреей по старшинству встали Унрехты, Юнкеры, Врангели, приехавшие на торжество Роппы.

      Процессия вышла из ротонды и потекла через анфиладу северного крыла. Придворные миновали Малахитовый зал, чьи стенные панели и колонны норландского малахита обрамлял орнамент из золочёной бронзы, прошли Мраморную гостиную, украшенную фантазийными скульптурами первых королей Норланда, Гвардейскую галерею, где висели портреты героев Еретической войны, а свет лился через стеклянный потолок. Залы были полны народу, проходы охраняли солдаты гвардейского егерского полка в тёмно-зелёных мундирах и свет ламп преломлялся на гранях штыков.

      В Зале Гобеленов, где процессия повернула в восточное