Симфония времени и медные трубы. Юрий Юренев

дураков! – неожиданно и очень обрадованно объявил Агеев, подручный старшины Сибирякова по партии первых корнетов.

      – Да ты, никак, обалдел! По званию надо называть в армии-то! Чего ты! – толкнул его локтем Сибиряков. – А между прочим, товарищ старший лейтенант, действительно, дело-то на мази!

      Верно, верно! Интернационал, по сути дела, оркестр, можно было считать, играл сносно.

      Егоров сказал, что все музыканты должны выучить свои партии на память и что с завтрашнего дня он будет проверять знание партии в индивидуальном порядке, и разрешил быть музыкантам свободными.

      Да и время-то уже подходило к ужину. Старшина построил музыкантов, доложил Егорову и повёл их на ужин, взяв с собой нотную бумагу, и Егоров пошёл к комсоставской столовой.

      По пути в столовую он вспоминал известные ему марши, но все они как один были явно не подходящими к воинским требованиям! Чудесен марш из оперы «Аида», но весьма сомнительно, чтобы под этот марш могли бы идти, да ещё в ритме 120 шагов в минуту, красноармейцы. Совершенно великолепен марш из «Сна в летнюю ночь» Мендельсона!

      А как блестящ марш Прокофьева из оперы «Любовь к трём апельсинам»! Но не для движения войск эти марши! Даст разве батальон или рота под этот марш «ножку»? Ах, как нужны какие-нибудь, хоть старенькие, нотки или сборники…

      Очевидно, у Егорова был очень задумчивый вид, что дало повод обратить на него внимание нескольким командирам в столовой.

      – Какие проблемы решаете? Почему такой отрешённый вид? – спросил у Егорова Добровин, оказавшийся в столовой рядом.

      – Проблемы?.. Верно, проблема! – И Егоров рассказал о том, что приближается день присяги, что оркестру надлежит играть, и что Интернационал он подготовил, а вот что делать с маршами, да ещё с такими специфическими, как Встречный, он никак не придумает.

      – Гражданский вы человек, Егоров! Или, как любят выражаться наши кадровые служаки, «сугубо гражданский»! Что же додумываться-то? Если уж вы сумели расписать по голосам Интернационал, то уж пару-другую маршей запросто сделаете! – заявил ему Добровин.

      – Ну конечно, сделаю. Но какие марши-то? Не знаю я их!

      – Ну, давайте вспоминать!

      Добровин нахмурил брови и стал что-то еле-еле слышно насвистывать.

      – Да вот! Есть целая серия маршей под названием «украинских»… Они так и назывались, 1-й украинский, 2-й украинский. Хорошие марши. Кажется, Чернецкий их сочинял.

      – Ну и что же? Я-то их не знаю…

      – Да вы послушайте, они построены на основе украинских песен. Как и полагается, есть вступление, а затем, в ритме марша, какая-то песня, затем другая, потом третья и опять сначала. Вот и вся премудрость. Но сделано здорово! И, знаете, нога так и поднимается сама! Да я вам дома насвищу!

      – Хорошо, спасибо! А Встречный марш? Какая между этими маршами разница?

      – Встречный? Ну, во-первых он играется скорее обычного марша и, потом, как бы это вам сказать, более чеканный, более отрывистый и, пожалуй, более торжественный, что ли. Играется он