Симфония времени и медные трубы. Юрий Юренев

он близок с главным командованием. И что все материалы для военных оркестров рассылаются этой Инспекцией непосредственно по воинским частям. Но Инспекция далеко, и при настоящем положении дел неизвестно, может ли она помочь. Значит, надо выходить из создавшегося положения самому, своими собственными силами.

      Пока Егоров обдумывал свои дальнейшие шаги, к нему подошёл лейтенант Чарыгин. Пожилой, внимательный, очень вежливый, один из тех, кто принимал Егорова в штабной палатке в первый день его появления в части.

      – О чём задумались, товарищ Егоров? Кстати, от вас нет ещё строевой записки!

      Егоров вкратце поведал о своих раздумьях и заверил в том, что строевую записку сейчас же пришлёт. Чарыгин выслушал его и, подёргав себя за усики, сказал:

      – Чем могу вам помочь-то я? Ну кое-что всё-таки могу. Я дам вам великолепной бумаги, дам тетрадей и чёрных чернил. А самое главное – подарю линейку, чтобы линовать бумагу. Это, учтите, редкость! Из всего этого вы сможете приготовить нотную бумагу. А вот писать ноты я не умею… У меня и своих дел хватает больше чем достаточно. Пойдёмте, я вам всё сейчас дам!

      Получив всё перечисленное и сопровождаемый добрыми пожеланиями, он пошёл через лагерь к своему домику. По мере приближения к оркестру сильнее, отчётливее стали слышны звуки инструментов, играющих вразнобой. Егоров отметил совсем неплохо звучащих трубачей. Они разыгрывались, и весьма профессионально. Мягко и сочно звучал бейный бас, просто хорошо звучали баритоны, были слышны тенора и даже альты, в своём скромном диапазоне. Вероятно, альтисты решили позаботиться о возвращении давно забытой техники. Посмотрев на часы, Егоров уточнил, что его музыканты действуют совершенно точно по расписанию и что самоподготовка на инструментах должна продолжаться ещё полчаса.

      Отойдя в сторону от дороги, под большими зелёными деревьями Егоров сел и начал вспоминать, как выглядит партитура для военного оркестра. Так. Все духовые инструменты, в своём большинстве транспонирующие, пишутся нормально. Только басы, флейты да гобои с фаготами. И, кстати, у нас нет ни флейт, ни гобоев, ни фаготов. Значит, самое лёгкое отсутствует. Трубы, тенора, баритоны – это бейные инструменты, и, значит, их писать надо на тон выше. Это легко… А вот альты – это хуже всего. Они в строе «С». Ми бемоль. Значит, если альту писать «до», то звучать будет «ми бемоль». Выходит, чтобы альты звучали как нужно и звук их совпадал с нормальным звучанием, в строе «до», писать их надо на малую терцию ниже! Это хуже, но после пяти-шести ошибок разовьётся навык. Ну что ж, будем писать ноты. Да! А в каких тональностях их писать?!

      Решив, что по этому вопросу он проконсультируется со старшиной Сибиряковым, Егоров встал и пошёл прямо в оркестровый домик.

      При его приближении к дому выскочивший оттуда товарищ Кухаров отдал взводу команду «Смирно» и доложил, что музыкальный взвод занимается по расписанию, а также, что дневальный по оркестру – он, рядовой Кухаров.

      Егоров отдал команду «Вольно» и спросил, где