Леон. Марина и Сергей Дяченко

разведенное молоко, поплыл, исчезая, распадаясь, мой город.

      Я успел бы перевалиться через борт и утонуть, но меня подхватили за шиворот и вернули обратно – рывком.

      Часть вторая

      Другие берега

      Я пришел в себя на жесткой кровати, которая показалась стократ уютнее и домашней койки, и лавки в тюрьме. Постель подрагивала и покачивалась. Круглые окна с матовым непрозрачным стеклом едва пропускали солнечный свет. Я понял, что я на корабле, но каюта совсем другая – не та, где меня продали в рабство.

      Тесно. Тихо. И по-летнему тепло: даже пол теплый, светлое полированное дерево. Я осознал, что спрыгнул с кровати и теперь стою босиком, на мне короткие штаны, будто у малыша, и рубаха без застежек и почти без рукавов.

      Я торопливо задрал рубаху на груди; гладкая кожа, ребра ходят ходуном… и никакого шрама. И сердце вроде на месте – стучит. Кости целы. Голова цела. Значит, что бы со мной ни случилось, во что бы я ни был одет – будем спасаться.

      Лесенка, с полосками ярко-желтой резины на каждой ступеньке, вела из каюты наверх. Я кинулся по ней, уверенный, что заперт, что пути наружу не будет…

      …И передо мной открылось голубое небо, далекий горизонт и море сине-зеленого цвета. Ни тумана, ни сырости, только запах океана и соли, и неизвестная горькая нотка в воздухе, отдаленно похожая на дым.

      Мой город пропал, как будто его и не было. Все здесь было другое: цвет моря. Цвет неба. Даже, кажется, солнце. Невиданный молочно-белый корабль шел по морю сам по себе, без парусов и весел. Блестела под солнцем волна, за кормой тянулся пенный хвост, поручни вдоль борта сверкали начищенным серебром и долетали брызги с наветренной стороны. В отдалении виднелся незнакомый берег – сиренево-синей тонкой линией, а над ним угадывались горы, такие высокие, каких я в жизни никогда не видел.

      Мое сердце запрыгало, я на секунду испугался – вдруг его все-таки подменили. Но это был всего лишь приступ паники, и он прошел. Пригнувшись у борта, я осторожно огляделся.

      Ни рулевого, ни мостика, ни штурвала, ни бушприта. И никакой носовой фигуры: я перевел дыхание. Живая деревянная женщина здорово меня напугала, оказывается. Но здесь ее нет: я не на заколдованном корабле и не на проклятом, а просто это технология, о которой я пока ничего не знаю. Здесь не нужны гребцы, и меня, по крайней мере, не прикуют к веслу. Отличные новости.

      Я заставил себя обрадоваться, и тут же разглядел человеческий силуэт в окне небольшой надстройки над передней палубой. Нет, я не был на судне один. Если грести тут не надо, то что они собираются делать со мной?

      Я снова справился с паникой, и тут же был вознагражден: на корме я увидел лодку, закрепленную найтовами почти над самой водой. Пригибаясь, оглядываясь, пошатываясь на палубе, я подкрался ближе, не веря, что бегство окажется таким легким. И правильно не веря: в лодке не было весел. Даже если у меня получится спустить ее на воду, я окажусь беспомощным среди волн и скоро сдохну от жажды.

      Подумав об этом, я сразу почувствовал, как