В дебрях Кара-Бумбы. Иосиф Ионович Дик

по очереди споласкивали её под краном.

      Щенка прозвали Кутькой. Кормили его ребята почти всем тем, что ели сами. И мандаринами, и селёдкой, и конфетами.

      Щенок жирел, толстел, а однажды, услыхав за окном собачий лай, так громко впервые залаял и заметался по комнате, что ребята испуганно подумали, не взбесился ли он.

      Но Кутька не стал на них бросаться. Кончив лаять, он зевнул и покатился к своей мисочке доедать суп.

      – Это он уже умеет по-собачкиному говорить? – спросила Варя.

      – Ага. Он большой стал, – сказал Алёша и покрошил Кутьке в суп ещё кусок хлеба.

      Как-то, рано придя с работы, папа надел на Кутьку ошейник и ушёл с ним. Ребята так и заснули без Кутьки.

      Под утро Алёшу разбудила Варя. Она дёргала его за нос, пока он не открыл глаза.

      – Алёшка, – сказала она, – ты знаешь, кто у нас Кутька?

      – Кто?

      – Немецкая овечка. Вот кто. Я сама слыхала, как папа маме говорил. Гога нам овечку продал.

      – Какая же Кутька овечка? – засмеялся Алёша. – Совсем ты глухая стала. Папа, наверно, про немецкую овчарку говорил. Это такая собачья порода.

      За завтраком папа уже сам рассказал, что Кутьку он водил в собачий питомник. Собаку там осматривали ветеринары. Её взвешивали на весах, измеряли рост и заглядывали в пасть, ощупывая зубы. В питомнике породистых собак дрессируют для военных целей. А летом Кутьку, может быть, возьмут на манёвры в часть.

      – И он в сапогах будет ходить? – удивилась Варя.

      – Зачем же в сапогах? – усмехнулся папа. – Ему и так не холодно. Смотри, какая шерсть! – И он погладил Кутьку.

      Вообще папа часто гладил Кутьку, потому что блох у собаки не было. Но кто мыл собаку, папа не знал.

      Купаясь в ванне, ребята всегда играли в «море». Пустят на воду резиновых слонов и уток и «поднимают бурю».

      Однажды, когда они сидели в ванне, а мама в комнате натирала щёткой паркетный пол, Алёша сказал:

      – Надо бы Кутьку искупать.

      – Что ты! Нельзя собак в ванну! – испугалась Варя. – И мама сердиться будет.

      – Один раз за всю жизнь можно, – сказал Алёша, – а мама не увидит, – и втащил в ванну Кутьку.

      Вымыли его с мочалкой и туалетным мылом. Он сделался тоненьким и некрасивым.

      – Ну какой! Испортил собаку! – сказала Варя. – Ты всегда любишь игрушки ломать.

      – Ты ничего не понимаешь, – сказал Алёша, вытирая Кутьку мохнатым полотенцем. – Он высохнет и станет лучше.

      Кутька встряхнулся и убежал. И вскоре они его не узнали. Повалявшись на паркетном полу, из светло-коричневой собаки он превратился в огненно-рыжую. Особенно красными были уши, будто Кутьку отодрали за какую-то провинность.

      – Бедный ты мой, бедный! – вздыхала Варя, вертя в руках собачье ухо. – Что же теперь с тобой делать?

      – Давай снова купать! – шёпотом сказал Алёша. – Теперь уже мама позволит.

      Но купать Кутьку в ванне и мама и папа запретили в один голос.

      – Глупая выдумка! – строго сказал папа. – Вы бы его ещё с собой спать положили. Раз и навсегда запрещаю это