Мокрый, мокрый Гоа. Истории из загадочных мест планеты. Андрей Толкачев

оживил мой поцелуй в припухшие от бессонной ночи глаза. Братья Гримм! Вам привет из солнечного Бангкока.

      Она проснулась и выглядела такой юной. Впервые я не хотел отпускать женщину утром…

      Но совершеннолетняя ли она? Вчера я забыл спросить. А сегодня уже неинтересно.

      Но пора начинать разговор и включать английский.

      Начнем с глупого вопроса.

      – Доброе утро! Как тебя зовут? – спросил я.

      – Пао.

      – Тебе есть восемнадцать?

      – Да… уже.

      Ну, конечно, ей 16 или 17. Ну это наша тайская тайна.

      – Ты давно этим занимаешься?

      – Зачем?

      – Что зачем?

      – Зачем ты спрашиваешь?

      – Не знаю…

      – Я не закончила школу, а без этого трудно найти работу…

      Еще бы – ты и не искала. Ну пусть это будет вторая тайна.

      Пао натянула шортики и нырнула в топик. Все на автомате. Со стороны – тайская школьница собирается в школу. И рядом я, – нет, не папаша, а забулдыга со смутной историей и смутными намерениями. И ручки—спички и ножки—спички, привинченные к туловищу—спичке Пао – представлют собой немыслимый контраст с той аморфной массой, у которой есть мое имя.

      Я задвигал телом—пластиллином и выдавил пободрее:

      – А пойдем в бутик!

      – Up to you! – ответила она.

      Что можно отдаленно перевести:

      – А почему нет?

      И это предложил я – лютый враг всех шоппингов!

      Глава 6. Сделки

      Мне с ней понравилось гулять. А примерка шмоток напоминала третью серию американской «Красотки» о заявкам зрителей, но с тем условием, что я в роли влиятельного бизнесмена Эдвард Льюис изрядно поистрепался, но мнение мое еще ого (!), имеет цену. В Москве в подобных случаях я узнавал о себе от женщин: «колхозник», «провинциал», «пенсионер», «скряга», «шутник» и т. п.

      На маршруте из отдела тряпок к сковородке, откуда мы извлекли Пад Тай, я тормознул – выгреб из кармана наличку и всучил Пао – я платил ей за любовь. В прейскуранте такой услуги у них не обозначено.

      Ну чего может стоить любовь в Бангкоке, где люди в своем усердии подтрахивать друг друга обошли уже всех кошек и мышек. Наверное, любовь здесь не стоит ничего.

      Пао сложила руки лодочкой, и втиснула купюры в кармашек шорт – в ее глазах не было радости. Надоели они ей, как горькая редька.

      Следующей точкой нашего маршрута стал бар, где я выкупил Пао из рабства, на две недели. Мама—сан покочевряжилась, чем подняла градус переговоров по—тайски, – «знамо дело» – я положил еще одну красненькую с интеллигентным очкариком на аверсе, – она смягчилась, и в ее глазах я прочел мгновенную готовность побывать на месте Пао.

      Еще бы! Пао выгрузила ей трофеи – типа, посмотри, мама—сан, какой приплод.

      Этот странный непьющий русский раскошелился с чего—то. Распредели—ка своим метким глазом шмотье между работницами нашей ячейки!

      Тайское утро все