Лелег. Александр Лобанов

– их любимое занятие. Так и чешется язык назвать исчадиями ада. Однако к этим созданиям благосклонно само солнце, божественное наше ярило. Что ж так покраснел?

      Альгис вдруг смутился, потупился взором. Этот княже насквозь видит, мыслей от него не спрячешь. Скольких красивых девиц на своём уже не малом веку встречать доводилось, и кареоких брюнеток, словно цыганки, и голубоглазок с золотыми волосами, нежных, ласковых. Были и настоящие воительницы, храбрые, отчаянные, достойные легенд и сказаний. Он их всех, чего греха таить, любил страстно, горячо, ответные эмоции были не менее бурными, незабываемыми, с громами и молниями, сердечными страданиями. Но… не более того.

      И вот оно случилось, волшебство то ли земное, то ли небесное. Или вовсе космическое, параллель-то сорок восьмая, раскрытая, будто нимб для звёзд и планет, а также иных измерений. Боярин Рындин свет Олег, Романов сын, непобедимый, крепче скалы гранитной, искуснейший из воинов, с особой, непробиваемой даже пулями кольчугой, был сражён стрелой, прямо в сердце. Не коварный крымский татарин, не искусный турецкий янычар натягивал тетиву для рокового выстрела. Решил судьбу нашего героя стрелок, вообще никогда не промахивающийся. Верный паж небесной царицы Афродиты, по сути сам божество, незримый воин любви по имени Амур.

      В городе Яссы в соборе Святого Николая короновался на княжество Александр Ильяш. Боярин Сабаляускас был направлен в молдавскую столицу лично Сигизмундом. Не столько оказать почёт и партнёрское уважение вновь явившемуся господарю, сколь для сбора подробной информации, ибо лучше Альгиса вряд ли кто сумел бы. Ротмистр обрядился во все регалии, отобрал самых представительных из своей хоругви, красавцев, также их обрядил в золото и серебро, отчего отряд светился под сентябрьским солнцем. Сбежался весь город поглазеть именно на них. Боевые крылья с ярко раскрашенными перьями громко трепыхались на ветру. Так, наверное, шумят крылья орла, когда он атакует жертву. Горожане не скрывали восторга, подспудно переходящего в оторопь от возникавшего где-то под ложечкой ощущения страха.

      Молодые девицы проглядели все глаза, сверкавшие подобно чистым бриллиантам. Альгис её почувствовал ещё издали. Личика под вуалью было не разглядеть, однако над ней висело облачко лёгкого свечения. Это видел только он. Воздух как бы струился, испускал к небу лучики. Встрепенулось в груди мужественное сердце, тело невольно напряглось, приосанилось. Ахалтекинец вдруг забеспокоился, стал отстукивать подковами, будто краковяк плясать собрался.

      Их ждали. Когда подскакали к собору, заиграла музыка, задорная молдавская мелодия, похожая на свадебную. Парни, девицы в красивых национальных нарядах, взявшись за руки, закружили волшебную хору, сопровождавшуюся песенными приветствиями. Претендент на престол со свитой вышел навстречу, широко улыбаясь. Альгис легко соскочил на землю, почтительно склонился. Начал пафосно произносить дипломатические приветствия, совсем при этом