Лелег. Александр Лобанов

когда последовал объективный доклад о результатах вылазки, когда основная ударная часть войска начала выдвижение к острову, Альгис ощутил, что отношение к нему изменилось, чуть ли не восторг читался в глазах янычар. По крайней мере, сомнений не оставалось, что стал своим. Не убив ни одного казака, но о том знал только он.

      Турецкое войско прорвалось на остров. Вишневецкого с гарнизоном там уже не было. Татары Гирея, участвовавшие в акции, добросовестно сожгли все укрепления, уничтожили городок, успевший в историческом континууме стать прообразом Запорожской Сечи, откуда впоследствии вершили свои геройские походы незабвенные Богдан Хмельницкий, Иван Сирко, Тарас Трясило, Сулима. Альгис получил первое офицерское звание. В него поверили на самом высочайшем уровне. Необыкновенные способности молодого янычара не остались незамеченными. Военная разведка османской армии зачислила боярина в свой таинственный штат.

      Никто, конечно, не обратил, да и не мог обратить внимание, что у новоиспечённого башибузука появилась некая странность: он стал часто уединяться, куда-нибудь подальше от посторонних глаз, и подолгу смотреть в небеса, словно надеялся там разглядеть нечто. Альгис никого к своим тайным чувствам не допускал и профессионально их умел скрывать. Небо над Стамбулом в те дни редко просветлялось до синевы. Мрачные лохмотья устилали ближние и дальние своды. И только ночами, во мгле древес, посланцем от милой сердцу Родины, согревал звучными напевами душу волшебник соловей.

      В четырнадцатом веке великий князь литовский Витавт заложил для охраны южных пределов государства крепость Калаур, которая уже в начале пятнадцатого столетия значилась в списке городов и замков, входивших в состав княжества. И такой получился удачный в стратегическом отношении вернисаж, что вскорости к нему со всех сторон потянулись загребущие конечности всевозможных умников, исторических личностей, аферистов и просто лоботрясов.

      Поскольку некоторые из вышеуказанных обладали существенным потенциалом сил и средств, агрессивных в том числе, Витавт решил дипломатически избавиться от недостаточно продуманного счастья и пожаловал Калаур некоему Андрею Сидимунту, в землевладения Брацлавского замка. К тому времени крепость имела форштадт, то есть присёлок, название которому дали Рашков. Дважды ещё менялись хозяева. В конце концов, после объединения Польши и Литвы, Рашковское поселение вошло в Брацлавское воеводство Малопольской провинции Короны Польской, так называемой Малой Польши. К концу столетия оно так разрослось, что Калаур сам уже стал предместьем.

      В это самое время Малопольские приднестровские поместья рьяно скупаются гетманом Яном Замойским, в их числе и Рашков с крепостью. Этот период, пожалуй, в истории города самый благодатный. Понаехало всякой масти дельцов, торговцев, предпринимателей. Стремительно увеличивалось население. Рашков становится центром ремёсел, культуры, религий. Были построены храмы православный, католический,