Ковчег Марка. Сто лет пути. Татьяна Устинова

морщился и очень старался не жаловаться. Марина уколола ему что-то из собственных запасов, одалживаться у олимпийского чемпиона и его тренера не стала. Степан и Сергей Васильевич взахлеб разговаривали про Ванкувер, Турин и строили всякие прогнозы относительно Сочи.

      – Ну, эстафета – раз, это точно. Потом еще спринт, Ледогорову в спринте равных нет.

      – Особенно если француз намажет и у норвежцев не всё ровно пойдет.

      – У норвежцев Бьёрндален! Ты его в расчет принимай!

      – Да он уж старый!

      – Какой старый, сорок лет! Он же не фигурист и не гимнастка! Это у них двадцать пять лет потолок, а у биатлонистов…

      – А Ледогорову сколько? Давай спросим!

      – Погоди, давай посчитаем! До Турина что было? Солт-Лейк-Сити, что ли? Он уже выступал, да?

      Петечка сидел безвылазно в «комнате мальчиков» и что-то писал – ручкой по бумаге. Ручку и бумагу он попросил у Марка. Женька читала «Похождения бравого солдата Швейка», и возле неё торчал Антон.

      Алла перемыла после завтрака посуду, накипятила воды и принялась железной щеткой скоблить бесконечный стол. Явилась безмолвная фигура, постояла, посмотрела и раскритиковала Аллину работу. Зоя Петровна ни слова не сказала, конечно, но по ее носу и так всё было понятно.

      Алла заправила за ухо вывалившиеся волосы, скорчила рожу фигуре в спину и продолжала скрести.

      Перед носом у нее появилась связка прутьев.

      – Что это такое?

      – Голяк. Только им и скребут. А железку свою брось, от неё одна чернота.

      С «голяком» дело пошло быстрее, и вскоре стол залоснился, как масленый, задышал, запахло чистым деревом.

      Алла напоследок еще ошпарила стол кипяточком, вытерла досуха, полюбовалась и огляделась. Больше делать было нечего.

      Пришла Марина, и Алла похвасталась ей столом. Марина не обратила внимания.

      – Я не понимаю, почему они так беспечны, – сказала она. – Марк опять тренируется. Второй куда-то ушел. А в подвале труп.

      Алла отодвинула тяжеленный стул и села напротив.

      – Ты знаешь, у них ведь на самом деле положение сложное, – она свернула полотенчико и протерла столешницу перед собой – просто так. – Олимпиада впереди, а они в такой переплет попали.

      – Куда они попали, Алла Ивановна?!

      Тут Алле некстати вспомнилось, как Кузьмич назвал её «милой девушкой», и она улыбнулась.

      – В какой еще переплёт?! Вы что, тоже умом тронулись, как Сергей Васильевич со Степаном?! Убил или Марк, или тренер! Ну, может, еще Антон! Им теперь надо следы заметать, вы понимаете? – горячилась Марина.

      Алле не хотелось об этом думать. Ей хотелось думать о том, что Марк обязательно выиграет и Олимпиаду в Сочи тоже, как все предыдущие, несмотря ни на что! Несмотря на убийство, метель, разрушившую весь график тренировок, и на то, что он «человек, а не автомат Калашникова»!

      – Почему они ничего не предпринимают? Они должны искать убийцу или делать вид, что ищут! Хотя бы для отвода глаз. А они никого не ищут!

      Алла все смахивала со стола несуществующие крошки.

      – Зоя Петровна всё время шныряет, – продолжила