Ковчег Марка. Сто лет пути. Татьяна Устинова

персонала, поймает на своей территории постороннего человека вот с таким фотоаппаратом – всё, соревнования надо отменять.

      – Почему?

      – Потому что шпиона прошляпили, вот почему!.. К кому-то из противников бесценная информация ушла!

      Алла посмотрела на Nikon в руке у Кузьмича.

      – То есть вы хотите сказать, что какой-то иностранный шпион на вашем кордоне фотографировал ваши бесценные секреты? А вы даже не заметили?

      – У нас на кордоне человека убили, вы заметили?..

      – Хорошо, и кто шпион?

      – Кто-то из вашей группы. Ни мне, ни Марку, ни Зое Петровне прятать фотоаппарат в дровах незачем.

      – А может, это Виноградов спрятал!

      – Виноградов со вчерашнего дня мертвый на леднике лежит. А спрятали сегодня, это я вам точно говорю.

      – В нашей группе нет иностранных шпионов, это я вам тоже точно говорю!

      – Откуда вы знаете, если познакомились с ними за три дня до старта, а до этого не видели никогда?

      Алла отвернулась.

      – Знаю, и всё.

      – Зачем вы мне врёте?

      – Я?! – фальшиво изумилась Алла. – Какой мне смысл врать?!

      Павел полез куда-то за верстак, щелкнул выключателем. В ангаре моментально стало темно и как будто еще холоднее.

      – Пойдёмте со мной.

      Он привёл её в маленький дом, который она видела под горой, когда еще что-то можно было разглядеть в метели. Вик выскочил из снежной завесы, когда они подошли, закрутился на крыльце и вбежал первым.

      – Проходите.

      Они «прошли», сначала Вик, за ним Алла.

      В большой комнате было не слишком уютно – здоровые квадратные кресла с деревянными подлокотниками, широкий жесткий диван, голландская печь – куда ж без нее на кордоне «полста-три»! – дрова в простенке, берестяной короб со щепой. На подоконнике разложены какие-то инструменты, и на столе инструменты, и на диване, на белой бумаге какие-то железяки.

      Кузьмич сгреб с дивана железяки и свалил на стол.

      Вик обежал помещение, чихнул на большую фотографию полярной совы, посмотрел на неё презрительно, улегся между креслами и пристроил башку на лапы – ждать, когда затопят печь. Он любил смотреть, как растапливают печь, это было интересно. Иногда он таскал из короба бересту и щепки, это тоже любил, особенно когда говорили: «Брось, Вик, куда понёс!» А когда становилось жарко, не любил и сразу уходил на улицу.

      – Чаю хотите или еще чего-нибудь?

      Алла не хотела чаю, но сказала, что хочет. Она же в гостях. А в гостях полагается пить чай.

      – Печку затопить или так пока нормально?

      У Аллы после того, как шлепнулась на дорожке, в спину как будто воткнули кол и очень хотелось сесть, а лучше лечь, и было страшно, что Павел это заметит. От вдруг навалившейся боли её познабливало, и она сказала, что печку бы лучше затопить.

      Вик ухмыльнулся. Ему нравилось, когда растапливают печь! Он вскочил, постоял возле Кузьмича, который складывал дрова шалашиком, подумал и потянул одну дровину.

      – Вик, положи на место.

      Вик