Время перемен. Наталия Миронина

как же ты быстро находишь повод для волнений! Они знают друг друга с малолетства и многое было уже. Я же тоже помню, хоть и ругаешь ты меня, что в кабинете все время торчу.

      – Сейчас – они взрослые молодые женщины. У каждой из них уже любовь.

      – Наша дочь… – Петр Вениаминович запнулся.

      – Да, а чего бы ты хотел? Чтобы она вела, как я себя вела?

      – А что в этом плохого?

      – Ничего, но, оказывается, можно иначе. И тоже ничего плохого.

      – Почему ты ничего мне не сказала?

      – А как ты себе это представляешь? Я вхожу к тебе в кабинет и произношу – наша дочь переспала со своим молодым человеком? Нет, дорогой, она мне доверилась, я ее не выдала. Но посоветовала быть осторожной. А что бы ты ей сказал? Если бы узнал?

      – Знаешь, может, это и хорошо… – вдруг произнес Мельников.

      – Что именно?

      – То, что у них отношения. Может, и поженятся. Семья – основа всего. Особенно в такое время.

      – Наконец-то! Правильно все говоришь, – улыбнулась Тамара Леонидовна.

      – А ты не ворчи, что у них такой дом, подъезд и прочее.

      – А я и не ворчу, – миролюбиво сказала жена.

      Стол был накрыт просто, по-домашнему.

      – Мясо я сама мариновала и запекала. Это мой рецепт буженины, а это огурцы и патиссоны. Я их снимаю, когда они малюсенькие, и получается великолепная закуска, – приговаривала Зинаида Васильевна.

      Мельниковы ели с аппетитом и нахваливали. Действительно, все было вкусно.

      – Петр Вениаминович, а пойдем со мной на кухню, я тебе покажу кое-что, – сказал Перов.

      – Он вам покажет настойку на перце, – сказала Зинаида Васильевна, – она крепкая – огонь. Но под нее хорошо говорится.

      – Вот-вот, а вы тут о платьях разговаривайте.

      Мужчины исчезли на кухне. Там Перов достал рюмки, вяленое мясо, огурчики и огромный красивый штоф.

      – Дедовский, – пояснил он, – это и еще немного – посуды кузнецовской. Все, что осталось от большого купеческого хозяйства. Было серебро и золото, но это семья проела в черную годину.

      – Ясно, – отвечал Мельников, – нам проедать нечего было. И мало наших, Мельниковых, осталось. Пусть ребята дружат. Они у нас хорошие. Может, поженятся.

      – Прекрасный тост. Самый главный. – Перов разлил настойку. На свет она была чуть зеленоватой. Выпили, у Петра Вениаминовича аж душу в кулак скрутило.

      – Ну, зелье!

      – Верно, зелье! – согласился Перов. – Повторим, а потом и перерыв сделаем. Я уже знаю, как пить надо.

      – Доверяю, – согласился Мельников. Ему все больше и больше нравился мужик, сидящий напротив. Давно он таких не видел и не встречал. Что-то ровное, спокойное, честное было в нем. И чувствовалось, что правду этому сказать легко и выслушать его несложно.

      – Слушай, а в каком ресторане наших детей женить будем? – вдруг спросил Мельников.

      – Мы с тобой договоримся! – воскликнул Перов и обнялся с Петром Вениаминовичем. Было ясно, что отцы выпили немало.

      – Если