Покушение в Варшаве. Ольга Елисеева

Клеменс сжал косточки ее корсета так, что они захрустели на спине. – Помнишь нас?

      Чтобы вспомнить, от корсета придется избавиться. Или нет? С его опытом он умел быстро ослабить шнуровку и выпустить птицу на волю. Весна, пора открыть клетку.

      Они быстро перебежали от лип под защиту колючей стены Лабиринта. В ее нарочно выстриженных нишах возвышались садовые скульптуры. Их давно не очищали от молодых побегов, и кое-где ветки уже охватили склоненные головы античных героев и торсы богинь.

      – Я хотела бы остаться здесь мраморной нимфой, – прошептала как бы про себя княгиня, будто и не рассчитывая на тонкий слух спутника.

      – Только Минервой. – Он был честен: не сказал ни Венерой, ни Психеей. – Девой Палладой, это тебе под стать. Мудрой и беспощадной.

      «Ну, пощади же меня, пощади!»

      Они очутились в сердцевине Лабиринта. Клеменс знал короткую дорогу и никогда не путался. Втолкнув Долли между двумя лопастями платана, он начал немилосердный допрос, одновременно с ласковым, но откровенным нападением.

      – Кто будет новым английским премьером, когда Веллингтон окончательно утомит парламент своей прямотой?

      – Лорд Грей, полагаю.

      – Ваш любовник?

      – Платонический.

      – Не лгите.

      – Платонический.

      О да! Он готов поверить. Голодна, как тигр в зверинце. А муж почему не трудится?

      – Мадам, заведите себе кого-нибудь и немедленно, – потребовал канцлер. – Воздержание портит здоровье.

      Долли осторожно укусила его за нижнюю губу.

      – Меня всегда удивляло твое умение выпячивать губы. Ты же не Габсбург.

      – Я – нет. Но бабушка или мать могла на мгновение привлечь внимание одного из высочеств. – Клеменс самодовольно хмыкнул. Столько лет защищая августейший дом, он считал его своим и почти не скрывал досады, что сам не сидит на троне. Жаль, да?

      – Как ты тут очутилась? – даже теперь Меттерниха интересовали подробности. – Не говори, что письма виной.

      Долли вскинула голову, стараясь уберечь прическу от его рук.

      – Я проездом в Варшаву на коронацию.

      – Ваш император намерен короноваться? – А то он не знал! Помимо официальных каналов есть дипломатическая почта, которую следует перлюстрировать. – Но польская корона в Кракове. А Краков у нас.

      – Нет нужды, – Долли все-таки тряхнула головой. – Кого интересует корона бунтовщиков? Теперь для двух народов есть только один венец – русский императорский.

      «Это мы еще посмотрим!»

      – А твой муж? – вслух спросил канцлер. – Разве его отпустили из Лондона?

      Долли покачала головой, уже склонившейся на его плечо.

      – Нет. Он посол. Но я-то статс-дама императрицы и могу присутствовать. Было бы большой ошибкой пропустить такое зрелище.

      Клеменс был с ней согласен. Он, конечно, не стал открывать своих карт. Русские играют в Польше одну партию. Просто грешно не играть другую. Но столь же грешно рисковать