Покушение в Варшаве. Ольга Елисеева

о времени. «Вы должны мне еще полторы сотни писем».

      У канцлера кровь прилила к мозгу, и он испытал мгновенный приступ мигрени. У него что-то требуют? После того как бросили его? Впрочем, не по своей воле, а из дипломатических резонов. Тем не менее подобных измен Меттерних тоже не прощал. Долли называла его отзывы о покойном царе «гасконадами» – бахвальством! Она осмеливалась говорить премьер-министру Англии герцогу Веллингтону[24], что благородный человек канцлер Меттерних умер! Остался только интриган и лжец! Она вредила ему, где только могла! Она… И вот теперь эта женщина снова тут? Неотвязная, уверенная, что ее примут во что бы то ни стало. Что она так драгоценна для него… И он даже не спросит…

      Клеменс опомнился уже на лестнице. Значит, весь путь от Большой Галереи до первого пролета он преодолел, даже не осознавая, что делает. Хорош!

      Усилием воли Меттерних заставил себя остановиться. Оглядеться – никто не видит? И только потом медленно, через силу продолжил путь. Со стороны могло показаться, что канцлер идет нехотя. На самом деле он прилагал все душевные силы, чтобы не бежать. Сдерживал каждый шаг. Хорошо хоть лестница не передняя!

      Боковая дверь западного корпуса распахнулась. Клеменс вышел на крыльцо. Чуть впереди, за усыпанной розовым гравием дорожкой начинались фигурно выстриженные кусты. Из-за липы-подростка с круглой кроной, почти не скрываясь, выглядывала рослая дама в легкой горностаевой пелерине. Капюшон был накинут на голову и скрывал лицо.

      Меттерних узнал ее сразу. Три года ничего не изменили. Хотя княгиня и жаловалась на здоровье, уверяя, что рождение пятерых детей – форменное безрассудство, что дамы увядают быстрее мужчин… Да, да, наверное. Но не их случай! Он никогда не интересовался, сколько ей лет. Никогда не задавался вопросом, красивая она или нет. Просто знал: на свете есть его женщина. Мир несправедлив. Им не быть вместе. Но эта женщина есть.

      Что же до Дарьи Христофоровны, то она закрыла для других свое сердце на множество замочков, как дамский секретер. И будет до последнего вздоха вести игру против него, заковавшись в доспехи и умирая под ними от желания. От страсти к противнику.

      Меттерних сознавал это и превращал в свое единственное преимущество. Хотя преимущество мнимое. Потому что он сам умирал.

      – Долли… – Канцлер поспешил к полосе деревьев.

      – Доротея, если ты не против. – Она взяла его за руку, чуть только зеленая сень сомкнулась над их головами. – Итак, где остатки моей корреспонденции?

      Вместо ответа Клеменс крепко сжал ее локоть и притянул к себе.

      – Ни о чем не буду говорить… Ничего не хочу слышать. Пока ты… Пока мы… – Он сознавал, что плохо владеет собой.

      Княгиня Ливен растерялась. Она была вовсе не готова к быстрому нервному возбуждению любовника. Возраст. Разве Долли – девочка? Их золотые деньки в прошлом. Канцлер сам от себя не ожидал. Перед близостью с Меланией пил ложку полынной настойки, ел устриц. Просматривал

24

Веллингтон Артур Уэлсли (1769–1752), герцог, фельдмаршал, победитель Наполеона в битве при Ватерлоо в 1815 г. С 1827 г. – главнокомандующий английской армией. В 1828–1830 гг. – премьер-министр.