Чёрный парад. Карина Вальц

в Посмертье, но сейчас совсем не время. Надеюсь, он все-таки жив. В него точно стреляли, я видела своими глазами, но выстрелы не был смертельными, Дарлан еще сражался, когда мы с Александром уходили. Его должны найти или он сам доберется до улицы. Не может не добраться, не имеет права. Я же потом его отыщу и… в Посмертье отправлю.

      Дарлан справится – так я себя успокоила. И сейчас в любом случае стоит подумать о себе. С дырой в ноге и кровопотерей я не только бороться, а и уползти в случае внезапной победы над врагами вряд ли смогу. Похоже, придется посмотреть, куда меня люди Актера в конечном итоге приволокут. Обидно, но иного варианта придумать не удалось. Но если случай представится, я сделаю все, чтобы сбежать. Кто знает, когда другой шанс появится, и появится ли вообще.

      Вокруг все мелькало, свет казался слишком ярким. Меня тащили на руках, а я щурилась и не могла понять, отчего мы все еще в проклятом театре, почему бы не выйти на темную улицу. Хал же так торопился… ему надо уходить, бежать, пока ситуация не перевернулась. Он явился внезапно, но внезапность вечно не длится. Или я чего-то не понимаю?

      – Зачем нам наверх? – пробубнила я, радуясь, что обошлось без кляпа. Вроде бы и по лестнице я поднималась не своими ногами, а чужими, но дышалось внезапно тяжело, словно это я кого-то на себе тащила.

      Разумеется, мне никто не ответил. Бесконечная лестница наконец закончилась, а новый коридор поражал просторами. И это место я тоже узнала, даже слепящий свет не помешал. Мы поднялись к театральному куполу, здесь обычно обитал альтьер Актер.

      И ждал нас тоже Актер. Неожиданно. Стоял возле открытой двери, ведущей в его обитель, смотрел куда-то в сторону. Жестом указал, где меня оставить, кивком отправил мужчин в коридор, сам зашел в комнату под куполом и плотно прикрыл дверь.

      Вот мы и остались наедине.

      Он, стоящий в тени и я, сидящая на полу у края купола. И у меня наконец-то заболела нога, бедро пульсировало и горело. На лбу выступила испарина, я стерла ее рукавом, но почувствовала, что лоб тут же опять намок. До Хала мне уже не было дела, препираться с ним не хотелось. Пошел он… к Судьям. Сейчас я желала это искренне как никогда раньше.

      Актер тем временем ушел в дальний угол, вернулся с небольшим ящиком и длинными тонкими щипцами. Положил все это возле меня, деловито закатал рукава темной рубашки и присел рядом со мной. Зафиксировал ногу, разорвал брюки. Ковер моментально залило кровью, Хал задышал чаще, сжал челюсть. Вряд ли от вида крови, может, его бесила сама необходимость находиться близко ко мне. Все так же без слов он открыл ящик, достал баночку с прозрачной жидкостью, окунул в нее щипцы и приблизил их к ране.

      – Будет больно, придется потерпеть, – сказал он и без промедления принялся доставать пулю. Было больно, настолько, что я не смогла сказать, что пулю доставать необязательно, все это врачевание для чужаков, или дилетантов и неучей, коим Актер и являлся. Он сунулся в мир, в котором ему не место, и уже делает вид, что самый умный. А банальным вещам так и не научился. Не успел постигнуть азы, а уже на вершину лезет.

      Рану