Я – это ты, ты – это я. Татьяна Первушина

ожалуйста!..»

      Всю ночь ворочаясь с боку на бок на большой двуспальной кровати, Яна Быстрова никак не могла расслабиться и уснуть.

      «На автомате» переворачивая подушку с одной стороны на другую, чтобы ее обратная сторона прохладной поверхностью приятно успокаивала разгоряченную бессонницей щеку, Яна пыталась «думать ни о чем», чтобы поскорее заснуть…

      Но не тут-то было: только она ненадолго задремывала, как откуда-то то ли снизу, то ли сверху раздавались громкие голоса, музыка, какие-то стуки, вопли, неразборчивая ругань…

      Сев в кровати и легонько потирая пальцами затылок и виски, чтобы не нервничать, Яна, посмотрев на плавно падающие снежинки за окном, прислушалась: столь неприемлемые для ночного сна звуки раздавались из квартиры, расположенной прямо под ее спальней. Явно слышались мужской баритон и женский визгливый голос. Они о чем-то спорили, потом хохотали, потом затихали, и так по кругу…

      Яна устало вздохнула. И полицию не вызовешь – пока патруль доедет, пьяные соседи снизу наверняка утихнут… «И вообще, что я одна что ли их слышу? – возмутилась Яна. – Другие соседи что ли с берушами спят? Что мне одной, как всегда, больше всех надо? Надо постараться уснуть… И точка».

      Поворчав еще немного, Яна в очередной раз стукнула по подушке кулачком в надежде, что та все же сжалится над ней и станет помягче, и рухнула в изнеможении, ощущая приятную прохладу соскучившейся по щеке подушки.

      Голоса внизу неожиданно стихли. Яна расслабилась, но, поняв, что уснуть все равно пока не получается, тоскливо потянулась…

      Прошло уже три года с того печального дня, как не стало Димки, ее верного друга и умного помощника, а «по совместительству» супруга. Сказались боевые ранения, полученные в молодости. Сердце Дмитрия не смогло приспособиться к дальнейшему существованию, и Яна в одночасье стала вдовой…

      Перевернувшись на спину, Яна стала вспоминать, как они много лет назад вместе с Димкой и его боевым другом Батоном, Олегом Соловьевым (ставшим впоследствии следователем прокуратуры), а также ее подружкой, ворчливой Маргошей, расследовали одно за другим немыслимые по жестокости и коварству преступления, ловили серийных маньяков, раскрывали легендарные катакомбные тайны1…

      В азарте расследований они с Маргошей даже стали частными детективами, выправив себе «корочки» и право на ношение оружия не без помощи бывшего тогда еще простым следователем прокуратуры Олега Соловьева…

      Расплываясь по стенам и потолку в свете уличного фонаря, перед глазами словно оживали образы тех далеких дней: вот Яна, почти задыхаясь от быстрого бега по ночной проселочной дороге, пытается спастись от намеревающегося ее убить Андрея Губанова, а вот они с Маргошей расследуют загадочные преступления в знаменитом «Доме на набережной», потом, совместно с прокуратурой, раскрывают серию исчезновений и смертей, связанных с давним преступлением на Лубянской площади, словно в страшной сказке, расследуют они загадочные смерти в зимнем пансионате, по приглашению дальней знакомой едут в Прагу, чтобы раскрыть серию убийств на шикарной вилле, помогают снять обвинения со следователя Соловьева в связи с расследованием убийств из-за контрабанды африканских алмазов, поселяются в монастыре насельницами, чтобы помочь настоятелю найти завещание Патриарха Тихона, расследуют запутанное дело об убийстве соседей по дому, помогают следствию раскрыть серийного маньяка, отрубающего головы своим жертвам…

      – Боже, как давно все это было… Сколько всего было загадочного, жуткого и захватывающего в нашей совместной почти боевой деятельности, – вздохнула Яна, грустно улыбаясь самой себе и вновь пытаясь задремать… – Мы были буквально неразлучны тогда все четверо, а теперь нас осталось только трое, да и то чисто номинально, ведь вместе мы уже много лет не собирались…

      Следователь Соловьев давно перешел на работу в Следственный Комитет и занимал там хорошую должность, так сказать, стал «важняком», то есть «следователем по особо важным делам», иными словами, «полковником юстиции».

      – Да уж, – снова вздохнула Яна, в шутку называвшая его «настоящим полковником» – теперь он не гоняется за преступниками, как в былые времена нашей дружбы, а курирует, так сказать, «процесс» с высоты своего положения».

      Как ни странно, но Олег так и не женился, чем приводил в полнейшее недоумение Яну и доставлял многие печали и уныния Маргоше, которая, несмотря на отсутствие знаков внимания со стороны симпатичного бравого следователя, всегда втайне надеялась на то, что однажды Соловьев все-таки предложит ей выйти за него замуж.

      Но после того, как Маргоша поняла, что ей не суждено поменять фамилию «Пучкова» на «Соловьеву», она страшно разозлилась на Батона, а потом и на всю Москву и переехала жить на Кипр в качестве нянюшки в семью новых русских. Иногда она по ватсапу присылала Яне смс-поздравления с праздниками, а также красивые видовые фотографии. Личную жизнь она, впрочем, так же, как и Яна, и Соловьев, не наладила, с годами становясь все более суровой по отношению к мужчинам, да и к людям в целом.

      Три года назад на похоронах Дмитрия

1

См. цикл детективов автора: «Долг шантажом красен», «Умереть дважды», «Кащей с Берсеневки», «Исповедь Лешего», «Не сотвори себе зла», «Свет на руке убийцы», «Монастырские тайны», «Натюрморт с покойником» и «Сны натощак».