Новые приключения Майкрофта Холмса. Куинн Фосетт

понимают: если они хотят вернуться в Англию, им придется устранить или обезвредить меня. Не знай я о роли, которую во всем этом, возможно, играет полиция, я легковерно положился бы на нее. – Он понизил голос: – Вы не единожды сталкивались с Братством, Гатри, и знаете, на что они способны, однако все еще не верите в их беспощадность.

      Я подумал, прежде чем ответить.

      – Мне не хочется верить в чью бы то ни было бесчеловечность, – признался я наконец.

      – Я не могу винить вас за это, – сочувственно ответил Холмс. – Но вы должны вспомнить, как они поступали раньше, и осознать, что их намерения остались прежними.

      – Да, – вздохнул я. – Все это так сложно. Сэр Камерон и его жена. Барон фон Шаттенберг и его помощники. А в довершение всего – история мистера Керема. Но это совсем другое дело.

      Майкрофт Холмс поднял бровь:

      – Неужели? Не знаю, не знаю.

      Я вспомнил, что́ говорил Тьерс, и мне очень захотелось рассказать об этом Холмсу, но вместо того я произнес:

      – Неужели эти дела могут быть связаны?

      – Не знаю. Пока не знаю.

      Холмс оставил в покое часовую цепочку и принялся расхаживать по комнате.

      – Может, и не связаны. Но у меня опять разнылся палец.

      – Не очень-то научно, – съязвил я, надеясь, что он не обидится.

      – Не очень, – согласился он, опять подобрев, – но чертовски верно.

      – Да, сэр, – ответил я, понимая, что за долгие годы работы Майкрофт Холмс развил интуицию до совершенства. Я сдержался и не стал спрашивать его, где на черепе расположена шишка, отвечающая за такого рода способности.

      – А сейчас… – начал было он, но тут раздался звон дверного колокольчика, а затем в дверь забарабанили кулаком. – Что там такое?

      – Мистер Холмс! Мистер Холмс! – раздался голос с отчетливым иностранным акцентом.

      – Мистер Керем! – воскликнул Холмс, жестом веля мне открыть. – Возьмите свой револьвер, Гатри. Возможно, это ловушка.

      Он открыл передо мной дверь кабинета. Я побежал за револьвером, который до сих пор лежал в моем саквояже незаряженный, а затем бросился исполнять его распоряжение.

      Халиль Керем стоял на верхней ступеньке лестницы. Пальто его было распахнуто, костюм в беспорядке, волосы мокрые. Я посторонился, пропуская его внутрь.

      – Это слишком, – простонал он, вваливаясь в квартиру и еле держась на ногах.

      Я положил револьвер в карман и закрыл дверь.

      – Что слишком, мистер Керем? – спросил Холмс из-за двери кабинета.

      Вместо ответа турок разразился жуткими рыданиями, на какие не способен ни один англичанин или шотландец.

      – Полиция… Они нашли брата… Мистер Холмс… Он мертв. Мой брат мертв, – сквозь слезы проговорил он.

Из дневника Филипа Тьерса

      Когда я вернулся из психиатрической лечебницы, где передал бумаги сэру Мармиону из рук в руки, то обнаружил, что М. Х. заперся в кабинете с турецким господином, м-ром Керемом, который около часа назад узнал, что полиция нашла в одном из переулков Шордича