Новые приключения Майкрофта Холмса. Куинн Фосетт

ночлег.

      – Все это легко устроить, – отмахнулся мистер Керем.

      – Но вы не можете обвинять таможню в том, что она проглядела столь вопиющие нарушения! – воскликнул Холмс.

      Слушая патрона, я начал спрашивать себя, зачем ему понадобилось поднимать меня с постели ночью. Этот неприятный разговор вполне мог подождать до утра. Затем я вспомнил о курьере, лежавшем в чулане, и понял, что все не так-то просто. Явной связи между двумя событиями сегодняшней ночи не было, однако работа с Майкрофтом Холмсом научила меня искать подвох за любым совпадением. Несчастье, случившееся с юным курьером, доказывало, что за всеми этими происшествиями кроется нечто весьма серьезное. Я заставил себя внимательно прислушаться к речам Халиля Керема, надеясь рано или поздно выяснить, что́ связывает его с курьером, какой бы призрачной ни была эта связь.

      – Итак, я решил найти брата, – рассказывал мистер Керем, завершая свое повествование. – Я взял билет на пароход до Лондона и прибыл сюда, чтобы выяснить, что он пропал.

      Холмс нахмурился.

      – Вы должны были о чем-то таком догадываться, – заметил он, подаваясь к собеседнику и тем самым словно показывая, что сочувствует турку; так оно и обстояло в действительности, хотя демонстрировать это было отнюдь не в обычае Холмса.

      – Я ищу брата, – с чувством произнес мистер Керем, – и не могу отступать перед трудностями и разочарованиями.

      – Ну конечно, – подхватил Холмс.

      У входной двери зазвенел колокольчик.

      – Вероятно, Тьерс еще не вернулся, – сказал патрон и взглянул на меня: – Гатри, будьте добры…

      Я отодвинул тарелку с остатками завтрака и встал:

      – Разумеется.

      – Прошу прощения, мистер Керем, я отвлекся. У меня в Адмиралтействе есть одно дело, которое требует безотлагательного внимания.

      Он жестом поторопил меня, так как колокольчик зазвенел опять.

      Я вышел из кабинета и двинулся по коридору, надеясь, что это вернулся доктор Уотсон. Но, открыв дверь, я понял, что ошибся. На крыльце в полном вечернем облачении, со сверкающим немецким орденом на алой орденской ленте стоял Эдмунд Саттон. Мне оставалось лишь распахнуть перед ним дверь и сказать:

      – Доброе утро, сэр.

      Он вошел и на очень хорошем немецком произнес:

      – Доброе утро, любезный. Мистер Холмс дома?

      Я на том же языке ответил:

      – У него посетитель. Желаете обождать в гостиной? – Я указал на дверь гостиной, словно Саттон не знал, где она, и спросил: – Как о вас доложить?

      Мне было любопытно, каким именем он назовется. Я кивком указал на козетку рядом с камином, в котором еще горело несколько угольков, храбро сражавшихся с утренним холодом.

      – Скажите, что пришел граф фон Мутигхайт, – ответил он без тени улыбки. – Я бы выпил бренди, если можно.

      Я заставил себя удержаться от шуток и ответил совсем как Тьерс:

      – Конечно, сэр.

      Я вышел и, перед тем как отправиться за бренди, заглянул в кабинет, чтобы сообщить Холмсу:

      – К