Альбом идиота (сборник). Андрей Столяров

Во всяком случае, он громко икнул и не стесняясь утерся рукавом нового ватника. Буратино немедленно подал ему пузырек, взятый с медицинского столика.

      Правда, через какое-то время баритон иссяк и было предложено выступить кому-нибудь из присутствующих. Пауза возникла такая, что я от стыда стиснул зубы. Длилась она, наверное, секунд двадцать, не меньше, и желающих выступить за это время не обнаружилось. Только дворник, который, по-видимому, уже расправился с пузырьком, неожиданно громко сказал: «А чего?.. А вот выйти сейчас – и, значит, всю правду!..» – однако трое сослуживцев мгновенно отсекли его от прохода, и он, как рыба о лед, бился об их неподвижные спины.

      В общем, я был рад, когда вновь заиграла музыка и присутствующие двинулись гуськом вокруг постамента. Я получил возможность отступить назад, к выходу. Прощаться с Антиохом в последний раз я, конечно, не стал. Достаточно было того, что я обнаружил его в пустой квартире. И, кстати, я не один такой, как выяснилось, остался на месте. Незнакомый мужчина, про которого я сначала решил, что он не туда попал, задержался вместе со мной и даже немного придвинулся.

      – Прошу прощения, милостивый государь, вы меня случайно не узнаете?

      – Нет, – глянув несколько внимательнее, сказал я.

      – Когда-то имел честь: Иван Алексеевич…

      – Ах, да, – сказал я.

      Он явно, чтобы продемонстрировать, повернул к свету лицо.

      – Видите? Пришлось вспомнить навыки молодости. Антон Григорьевич в данном случае оказался бессильным.

      Я равнодушно сказал:

      – Поздравляю.

      Иван Алексеевич удивился, и это сразу почувствовалось в его тоне.

      – И только, сударь? А мне кажется, что получилось неплохо. Насколько я способен судить, соответствует первоначальному образу. Расхождения, если и есть, то не принципиальные. Однако, сударь, я позволил себе обратиться к вам по несколько иному вопросу… – он помолчал и, как мне показалось, быстро дернул ушами. Наверное, это свидетельствовало о волнении, которое вообще-то ему не было свойственно. – Дело в том, что сегодня я ухожу обратно, сударь. Возможности для этого у меня теперь есть. Вы уверены, что вам не понадобится моя помощь?

      – Прощайте, – сказал я.

      Из взгляда Ивана Алексеевича исчезла всякая доброжелательность.

      – Ну что же… Если вы считаете, что моя помощь вам не нужна… Не смею настаивать, милостивый государь. Тогда остается только один вопрос. Стараниями господина Осокина здесь появилось несколько… персонажей…

      – Не понял, – сказал я.

      – Ну, я имею в виду тех людей, которые… не принадлежат вашему миру…

      – Ах, те… Это меня уже не касается, – сказал я.

      Иван Алексеевич приподнял подбородок.

      – Простите?

      – Я больше ничего не хочу знать об этом.

      – Даже так?

      – Именно