Колесо судьбы. Пламя и крест. Морвейн Ветер

после долгого пути поражающее своей чистотой… Его глаза, серо-голубые, как небо перед грозой… Всё это преследовало её. Кенна понятия не имела, что эти видения могли бы означать. Они пугали её – потому что стоило Кенне сомкнуть глаза, как она ощущала руки Леннара на своём теле, стискивающие, ласкающие, обнимающие её. Она чувствовал губы норманна* на своих губах.

      Никогда ещё Кенна не видела таких снов. Большую часть из прожитых ею двадцати двух лет Кенна провела в чертогах отца.

      Кенна изучала грамматику, риторику, математику и музыку, богословие и зачитывалась книгой по истории королей бриттов. Вторую половину дня она обучалась стрельбе из лука, азам обращения с клинком и копьём.

      До тринадцати лет она практически никогда не покидала родного замка. И хотя по приказу тана за ней внимательно следили и заботились о ней, Кенна всё же не росла взаперти. Она временами отправлялась в гости к соседям в Дорнокс или Сорсоу, или в монастырь Ферн на большой праздник. Иногда Кенна покидала Уик и по приказу отца – так, к примеру, в четырнадцать лет она присутствовала на свадьбе сестры.

      Пока братья учились управлять кланом или отстаивали честь древнего шотландского рода на святой войне, она выбрала – с одобрения отца – свою стезю.

      Кенна была бардом. Она хранила сказания древних времён, которые здесь, на самом западном краю земли, ценились больше золота и мечей.

      Она любила старинные песни с той же силой, что и отец, но причины были разными. Если тан Локхарт всеми силами хотел сохранить прошлое, что теперь, во времена английских завоеваний, увековечивало его и его людей, то Кенне всю жизнь казалось, что в этих песнях, в одной из сотен, что ей ещё предстояло выучить, была запрятана история о ней самой.

      Её зачаровывали звуки волынки, и, слушая их, Кенна погружалась в другое время и другие миры, миры сказок и легенд. Они казались ей ярче и ближе, чем тот мир, который её окружал – хотя Кенна, пожалуй, любила и его.

      Братья, как и отец, поняли, что Кенна немного не такая, уже давно – едва девочке исполнилось семь, и она впервые запела. Никто и никогда с того дня не пытался обучать её другим женским ремёслам или готовить к браку, несмотря на то, что частенько бегала с братьями по замку в мужской одежде, Кенна лишь немного умела держать меч, зато стреляла из лука весьма хорошо. И пела. Пела так, что послушать её собирались все, кто обитал в замке, и приходили некоторые из тех, кто не жил здесь. А ежели кто-то из чужих пытался оклеветать её, среди братьев всегда находился тот, кто вступился бы за неё.

      Кенна привыкла, что от мира вокруг она защищена каменной стеной замка, и плечи братьев стали подпорками для неё. И потому Кенна не боялась ничего. Она была открыта для новых звуков и новых чудес.

      Леннар неожиданно для Кенны стал именно таким.

      Стоило взгляду девушки упасть на крепкую фигуру рыцаря, как Кенна поняла, что должна его узнать. И как бы ни был рыцарь молчалив, Кенна не сомневалась – однажды это произойдёт.

      Сны напугали её, но не настолько, чтобы отступить. Ещё вечером Кенна знала, что на рассвете