Казённый дом для самых маленьких. Елена Александровна Грошева

цветной, с большим экраном. Вместо него рисую картинки на фанерках и покрываю лаком, чтобы краску не слизали. Детям мои художества нравятся, только я за их запросами не успеваю. Нам бы таких немнущихся-нервущихся, да еще и моющихся картинок надо иметь много-много и про все на свете. Пока играем с кубиками. Я на глазах детей построила из них «высокую башенку» и «бухнула» ее – всем очень понравилось. Наташа подобрала кубики и пыталась составлять сама. Вася, Илюша и Дима приносили кубики мне. Вслед за Димой стала подавать и Луиза. Но остальные предпочитали схватить по кубику и лизать их.

      На последней летучке сказала, что меня Дима беспокоит: вялый и температура каждый вечер 37,2. А медсестры стали возмущаться тем, какой он ленивый, и главврач подвела итог: «У него мозги жиром заплыли». Ну, как может врач такое говорить? Да разве может здоровый ребенок не стремиться ходить? Видно же, что ему больно! Я как пришла в группу, стала водить его за ручки – по манежу, по полу. Он смеялся и всячески выражал свое удовольствие. Но пройти через всю группу для него – предел сил и выдержки. И то может заплакать и сесть.

      Рустам все еще скандалит по поводу своего меню: он, так и быть, соглашается пить молоко с ложечки, но что-либо более густое – ни за что! А ночью не может уснуть от голода. Исхудал бедняга, изнервничался, а все орет и плюется. Дома мама переводила бы его на общий стол постепенно: днем кормила бы фруктовым пюре и сладкими кашками, а ночью давала бы бутылочку с молоком – и не было бы никаких трагедий. А тут – дисциплина: положено перейти на «общий стол» – и все, никаких сосок! Конечно, он очень запоздал с этим делом. Да и вообще сильно отстает в развитии от своих домашних сверстников. Ну, Рустам и Дима родились недоношенными, но и остальные детки как будто на полгода младше своего возраста. Воспитатели говорят: «Конечно! Из таких-то семей!» Но как же тогда Тимоша? Он в своей семье пробыл дольше других, и мама его едва не уморила – а самый умный из всей нашей группы. Правда, тоже не говорит, но хорошо понимает речь, с готовностью выполняет просьбы и поручения, умеет делиться. Воспитательницы, с которыми я обсуждала эту проблему, считают, что воспитателем Тимоши был его старший брат Алик. Дима, второй по возрасту из братьев, говорит, что к маме не хочет, а хочет к Алику. Но в домах ребенка детей содержат только до четырех лет. Алик пока живет в детском отделении больницы, потом его отправят в детский дом – в другом городе. Зачем это надо? Я ходила в больницу к Алику (едва добилась разрешения), отнесла ему альбом и фломастеры, попросила нарисовать картинки для братиков. Отдавая альбом, он серьезно и старательно, как отличник перед доской, объяснил, что, где и для кого нарисовано. А наша главврач говорила, что не может взять его уже потому, что он предложения без мата не составит. Не могу понять, для чего эти братья должны воспитываться врозь. Похоже, Алик справлялся с воспитанием братишек не хуже нас. Ему, конечно, трудно было, но разве во вред? И разве правильно, что Дима и Тимоша не видят друг друга в нашем Доме? По-моему, нынешнее объединение