Любовник леди Чаттерли. Дэвид Герберт Лоуренс

звук. Конни насторожилась: плакал ребенок. Она вслушалась: кто-то обижает малыша. Еще больше исполнившись мрачной злобой, она решительно зашагала вниз по скользкой тропе – сейчас обидчика в пух и прах разнесет.

      Чуть поодаль, за поворотом, она увидела двоих: егеря и маленькую девочку в бордовом пальто и кротовой шапочке, девочка плакала.

      – Ну-ка ты, рева-корова, замолчи сейчас же! – сердито прикрикнул мужчина, и девочка заплакала еще громче.

      Завидев спешившую к ним разъяренную Констанцию, мужчина спокойно козырнул, лишь побледневшее лицо выдавало гнев.

      – В чем дело, почему девочка плачет? – властно спросила Конни, запыхавшись от быстрого шага.

      На лице у егеря появилась едва заметная глумливая ухмылка.

      – А поди разбери! Спросите у нее сами! – жестко бросил он, нарочито подражая местному говору.

      От таких слов Конни побледнела – ей словно пощечину влепили! Ну нет, она не уступит этому нахалу! И в упор взглянула на егеря, однако решимости в потемневших от гнева синих глазах поубавилось.

      – Я спрашиваю у вас! – выпалила она. Егерь приподнял шляпу, чуть наклонил голову – не то кивок, не то поклон.

      – Слушаюсь, ваша милость. Только чего мне говорить-то? – ответил он, опять произнося слова по-местному грубовато.

      И вновь замкнулось солдатское его лицо, лишь побледнело с досады.

      Конни повернулась к девочке. Была она румяна и черноволоса, лет десяти от роду.

      – Ну, что случилось, маленькая? Почему плачешь? – тоном доброй тети спросила Конни. Девочка испугалась и зарыдала еще пуще. Конни заговорила еще мягче: – Ну-ну, не надо, не плачь! Скажи, кто тебя обидел, – как могла нежно проворковала она и, к счастью, нашарила в кармане вязаной кофты монетку. – Давай-ка вытрем слезы. – И она присела рядом с девочкой. – Посмотри-ка, что у меня есть, – держи!

      Девочка перестала всхлипывать, хлюпать носом, отняла кулачок от зареванного лица и смышленым черным глазом зыркнула на монетку. Потом раз-другой всхлипнула и примолкла.

      – Ну а теперь расскажи, из-за чего такие слезы, – снова попросила Конни, положила монетку на пухлую ладошку, девочка сразу зажала ее в кулачок.

      – Из-за… из-за киски!

      И всхлипнула еще раз, но уже тише.

      – Из-за какой киски, радость моя?

      После некоторой заминки кулачок с монеткой ткнул в сторону кустов куманики:

      – Вон той!

      Конни пригляделась. Верно: большая черная окровавленная кошка безжизненно распласталась под кустом.

      – Ой! – в ужасе воскликнула она.

      – Она, ваша милость, нарушительница границы, – язвительно произнес Меллорс.

      Конни сердито взглянула на него:

      – Если вы ее при ребенке пристрелили, неудивительно, что девочка плачет! Совсем неудивительно.

      Он быстро, но не тая презрения, посмотрел на нее. И опять Конни стыдливо зарделась: никак снова затеяла скандал, за что ж Меллорсу ее уважать?!

      – Как тебя зовут? – игриво