Игра герцога. Вестовые хаоса. Сергей Владимирович Доровских

в безветрии. Ни стука дятла, ни падения снега с ветвей, ни даже лёгкого древесного треска от мороза. Ничего: лес был молчалив и пустынен. Тишина эта холодила, вела к нехорошим мыслям. И только одна из них выглядела разумной: оставить тут барина, без слов развернуть сани и, не оглядываясь, ехать назад.

      Наконец они спустились с небольшого взгорка. За ним сплошняком стоял лес, и только узкая тропинка вела между вековыми деревьями, которые напоминали злых молчаливых стражников.

      – Вроде здесь, барин. Спите? Приехали!

      Путник открыл глаза:

      – Слияние реки там вроде, правее.

      – Да, но эта вот дорожка, будь она неладна, она туда выведет. Странное дело – ведь тут уж несколько веков рука человека не касается, а тропка эта и не заросла мелколесьем, сором каким. Стоит чистенькая.

      – А так и должно быть, – человек в лисьей шапке выпрыгнул из саней, перекинул через плечо расписной чехол, и пошёл, говоря на ходу и не оборачиваясь. – Не знаю, скоро ли управляюсь, иль нет. А ты меня всё же дождись. До самых сумерек, если что. Ну, а уж если не вернусь, тогда поезжай, как темнеть начнёт.

      – Свят-свят! – перекрестился Пётр. – Да не ходил бы, барин! Дурное место, ей Богу! Народ – он лишнее говорить не будет.

      – Вот и посмотрим, что там.

      И он ушёл. Пётр привычно укрыл Уголька тёплой попоной, сел в сани, поднял воротник и укутался поглубже в тулуп. Слушал, как хрустит снег под ногами странного охотника, но вскоре всё стихло. Алатырев стал думать, как заживёт, когда заработает много золота и серебра.

      «Можно попробовать и в город перебраться, хоромы какие-никакие, а построить, – мечтал он, стараясь не уснуть. Перед глазами рисовался образ этого дома – крепкого, рубленного, с коником и резными украшениями. Видел, как радостно бегают по двору дочери, а жена кричит на какую-то девку – у них обязательно будут слуги.

      – Эх, вражьи мечты! – выругался он, и расправил плечи. – Только бы не уснуть – замёрзну тут. Вон, и на бороде уж ледяные иголки.

      Уголёк стоял спокойно, выдыхая из ноздрей пар. Пётр снова вспоминал вчерашний вечер, странного, похожего на ворона трактирщика, и не менее странного постояльца в дорогом иноземном кафтане. Владелец заведения всё время поминал какого-то хозяина, щуря чёрные глазки. И перед господином этим раскланивался. Может, о нём он и говорил? Пойди догадайся… Ульяне он твёрдо сказал, что на предложение о службе непременно согласится, но только представлял, что снова перейдёт порог этого странного трактира, дрожь пробегала по спине. Тепло, спокойно, чисто, но почему же там так неуютно, и хочется бежать, не оглядываясь?

      Он чихнул, утерев нос рукавом, и огляделся.

      – Мать честная! – вырвалось вместе в паром.

      В мертвенной этой тишине послышалось, будто глубоко под землёй кто-то молниеносно пробивает путь. Пётр привстал. Земля качнулась, Уголёк заржал и попятился, упёршись задом в сани. Огромная