Пролежни судьбы. Владимир Кукин

но оголила доступ к сладостнице, чем не преминули, с наглостью, воспользоваться пальцы, заскучавшие без осязания. Это спровоцировало Таню обратить внимание на «скромность» Работяги, дожидавшегося благодарственного снисхождения. Пленив его руками, а владельца на лопатки опрокинув, трепетностью поклонения ретиво должное воздала…

      Такого лестного набора одобрительных эпитетов, отпущенных в его красотный адрес, мне от нее, пожалуй, не дождаться… Знакомство близкое ль с «кабанчика» задором, или с Аллой – мимолетное, заочное, толкнуло в беспредельной нежной обходительности выразить себя? В финале же, раскрыв объятия Сладчайшей, стиснув ноги, все ж заставила обласканного и растроганного излияниями – сладостью проплакаться, склонить натруженную дикими экспериментами головку.

      Восторгом растворяя тело,

      из ощущений сказочный плетя узор,

      все нервы оголились до предела,

      сливаясь чувством в сладострастный хор…

      Фантастический оргазм…

      Увлекшись в самоотречении зоологическими типажами, до прогулки мы не добрались; и вечер, расслабляя и дезорганизуя темнотою, плавно поглотила ночь…

      Таня доверительно спала, меня оставив под надзором сказочно-безропотного очевидца земноводного…

      Сказочка – «Царевна лягушачья»?..

      А во всем ли Таня распрекрасная царевна? В сексе – несомненно. Ну а в остальном? Лишенная дразнящей сексуальной шкурки, порадовать-то сможет чем? Заманчивою праздничною зрелищностью ностальгического танца? Жизнь – длительное изнуряющее упражнение; одной угодливою пляской взаимопонимания поз – не разживешься; секс – всего лишь плод прожорливой игры воображения, а настоящие межчеловеческие отношения – осмысленная уникальная реальность.

      Скептицизм обычный после насыщения…

      «Если я о чем-то долго думаю, у меня боль головная начинается», – признательное откровение Татьяны. Не это ли причина молниеносности реакции, разящего простецким остроумием прорыва дерзостного речевого шквала? Прекрасная, не замутненная многообразием бессвязных впечатлений и зубрешкою белиберды образовательной системы, не изношенная многочтеньем – сообразительная память делает ее опасной, проницательной и восприимчивой отзывчивостью собеседницей. Никакой двусмысленной корысти и надменности неискренних обходов, ввязываясь наобум в рискованные темы, с ней допускать нельзя. Таня не страдает въедливостью любопытства и не копается в подробностях ненужных «грязного белья»; интуиция и наблюдательность – вот верные ее помощники…

      На шевеление зевоты под соседним одеялом откликаясь, мой помощничек интимный любопытством среагировал, угодливо приободряясь, – подсознания работа! Мы спали каждый под своим укрытием! Пришлось отвоевать себе пространство для маневра бодрости бессонными ночами, выслушав от Тани пару замечаний «лестных», вдовою обидою пропитанных.

      Но