Пролежни судьбы. Владимир Кукин

вам миллионы.

      Доля львиная мужчин, покинувших семью и тешащих себя громадою реанимированных юношеских планов, уходит под надзор стареющих невест и, показав там шик «достоинств», возвращается с повинною в насиженное лоно, их испортившее. Наверняка, поэтому все жены непреклонностью самоуверенны в неувядающей незаменимости, и, до обидного, столь малочисленны ряды из-под опеки ускользнувших с убеждением спартанским полноценности мужчин, разлукой мающихся безнадзорно правом выбора.

      Волевой упертости терпения благодаря и вопреки непониманию пассивных домочадцев удалось сберечь пригодным ощущение духовной принадлежности к фертильной половине человечества. Поддержание в достойном виде мышечного тонуса (мужских достоинств) требовало массы временных затрат, но это именно и помогло в дальнейшем избежать серьезных неприятностей.

      Я шел навстречу будущему не оглядываясь…

      Симфония моих воспоминаний –

      сознания пожизненный оплот,

      звучит: и откровением признаний,

      и как награда, и как зов на эшафот…

      Середина августа, уже неделя, как мне отпуск докучал сплошным бездельем. Коротая до обеда время дома, чтением усугубляя тишину, вторую половину дня, когда жара спадала, уезжал на море, на прогулку, по местам призывной ностальгии, где миновали легкомысленные годы юности; в воспоминаньях отдыхая от проблемностей насущных.

      Взморье: альбом живой натурных фотографий,

      датированный возрастом годов,

      расцвеченных в нем жизнью персоналий

      судьбою рассекреченных – даров…

      Под вечер, сморщив памятного моря пейзаж непроходимой облачностью, принялся накрапывать занудный дождик. Погружаться в запустение домашнего уюта не хотелось, и, ведомый любопытством, навестить решил, по давним временам, знакомый танцевальный павильон, где по субботам, в обязательном режиме, веселись танцы.

      Зал переполненный, и не количеством – объемом разодетых талий, встретил легким дуновеньем нафталина вперемешку с ароматом дорогих духов, лака для волос и запахом тяжелым зала – тренажерного, вес сгоняющего лишний.

      Танец создает иллюзию обмана ободряющей доступности. Но первый, брошенный навстречу, дамский взгляд, тебя задевший инстинктивностью признания, судьбу дальнейших отношений с ним своею беспощадностью оценки, – предрешает.

      С лицами полными печали

      женщины – ждали… ждали… ждали:

      свой незатейливый вальсок,

      а с ним – надежды образок.

      Сколько помню, находясь в подобных заведениях, партнершу подбирал среди танцующих, манерой примеряя на себя. На это я транжирил «основное время», когда же выходил желаньем на объект, отобранный запросом вкуса, щепетильного, он был закрыт для доступа партнерской расторопною опекой, или же «гостеприимный» взгляд его препятствовал сближенью. Этим танцевальный моцион обычно и заканчивался. Не ноги утомлялись, а не переставшая питаться визуальной информацией критически настроенная пара глаз. Обкатанный сценарий сбоя не давал – по залу