«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник). Юрий Корчевский

большой редкостью – даже танки командиров рот их не имели, и сигналы подавались флажками. Ну, как во флоте, ей-богу. Правда, перед самой войной наши конструкторы смогли создать два современных танка – Т-34 и КВ, которые удачно сочетали высокую огневую мощь, толстую броню с рациональными углами наклона броневых листов и скорость. Каждое из этих качеств было крайне необходимо танку на поле боя. Немцы немного опоздали и, лишь столкнувшись в первые дни войны с редкими еще нашими новыми танками, спешно создали средний танк Т-V «Пантера» и тяжелый танк Т-VI «Тигр». Но это будет уже потом, в 1943 году.

      Увидев наши танки и разглядев красные звезды на башнях, все высыпали из леса и сгрудились у дороги.

      Передний танк остановился, башенный люк откинулся, и вылез пропыленный донельзя танкист. Особенно это стало видно, когда он поднял очки-консервы – вокруг глаз выделялись светлые круги.

      – На Сафоново прямо?

      – Да! – Я махнул рукой в сторону Сафонова.

      – Немцев не видели?

      – Двигайся прямо – сам их увидишь.

      Танкист засмеялся и нырнул в люк.

      Танки тронулись, мимо нас прогрохотала колонна, осела пыль.

      – Эх, надо было узнать, далеко ли до наших, – запоздало спохватился сержант.

      Он подошел ко мне:

      – Ты, я смотрю, постарше этих пацанов будешь да стреляешь метко. Ты партийный?

      – Нет, сержант.

      – Хм, плохо. Тогда сдай оружие.

      – Один пистолет отдам, а второй – уж извини. Мы на войне, и немец спрашивать не будет, партийный я или нет, – он стрелять будет.

      Я достал из-за пояса и протянул ему «Люгер-08». Сержант повертел его в руках:

      – Он заряжен?

      Я оттянул мотыль затвора чуть назад. Показался край гильзы.

      – Заряжен, потому – поосторожнее с ним. Поставь на предохранитель, как у меня.

      На своем пистолете я показал, как это сделать.

      – Пошли, сержант, а то немцев здесь дождемся.

      Сержант зычным командирским голосом крикнул:

      – Кончай отдыхать, пешком – марш!

      Старая закалка, наверное, из старослужащих.

      Парни устало побрели по дороге. Сержант шел впереди, я замыкал нашу маленькую колонну.

      Над нами пролетели немецкие пикировщики Ю-87, не обратив на нашу группу никакого внимания. Далеко впереди они снизились и начали бомбить кого-то невидимого на дороге.

      – Да где же наши-то самолеты, чего сталинских соколов не видно? – с огорчением спросил один из парней.

      Странновато было мне, знавшему из истории про сталинские репрессии, лагеря, массовые чистки среди командирского состава армии перед самой войной, слышать эти слова. И вообще, я чувствовал себя здесь, в этом времени, неуютно, одиноко. Нет друзей-товарищей, нет дома, нет работы – даже документов нет. На каждом КПП надо врать, что документы сгорели. А если дело дойдет до проверки в НКВД? Окажется, что я нигде не числюсь, не прописан. Стало быть, немецкий шпион или диверсант. А во время войны с такими разговор