«Качай маятник»! Особист из будущего (сборник). Юрий Корчевский

изнутри показались ноги другого. Выбравшийся на землю танкист стал подтягивать товарища за ноги из люка. По тому, что второй танкист не шевелился и не делал попыток самостоятельно выбраться, я понял, что из танка вытаскивают раненого или убитого. Танк с виду был цел – нигде ни огня, ни дыма.

      Из всего экипажа двое были невредимы, а двое других лежали неподвижно, в крови; комбинезоны их были разорваны.

      – Эй, пехота, помоги ребят от танка оттащить.

      Мы втроем перенесли тела метров на пятьдесят от танка, пользуясь его неподвижной махиной как укрытием.

      Танкисты горестно смотрели на застывшую машину.

      – Сейчас рванет, – процедил один из них.

      – Чего ему рваться, если даже дыма нет, – мрачно возразил я ему.

      Я подполз к танку. На башне слева зияла дыра в кулак. Так вот куда немец угодил!

      Я оглянулся. Сзади короткими перебежками продвигались вперед наши отставшие пехотные цепи.

      – А… а… а!.. – слышался крик.

      Мимо танка, с пистолетом в руке, тяжело дыша, пробежал командир.

      – Встать, за мной! Всем вперед, в атаку – за Родину, за Сталина!

      Танкисты махали мне руками и кричали в два голоса, перебивая друг друга:

      – Пехота, отойди от танка, сейчас рванет!

      – С чего бы ему рвануть? Даже дыма нет! Сейчас посмотрю, что с ним! – крикнул я в ответ.

      Я зашел с кормы, прополз до нижнего люка, забрался в танк и начал осматриваться. Серьезных повреждений у танка я на первый взгляд не заметил. Заглянул в башню: броня с внутренней стороны башни была повреждена, раскрошилась, лежали осколки брони, сиденье командира все в крови. От удара крепкая броня крошится, поражая осколками танкистов и материальную часть. Позже, после войны, бронезащиту танков будут делать из нескольких слоев – прочного наружного и вязкого внутреннего. А пока шансов выжить в подобной ситуации у находящихся в башне наводчика и заряжающего мало.

      Ветошью, что применялась для протирки снарядов, я вытер сиденье командира и уселся поудобнее. Приник к окуляру прицела: где-то должна быть та пушка, что стреляла по танку. Я внимательно, метр за метром, изучал местность. Черт, хорошо замаскировались! Если бы не их выстрел, издалека и не увидеть бы. Но вырвавшийся из ствола пушки огонь и поднявшаяся при этом пыль демаскировали ее.

      Я медленно стал крутить маховик ручного поворота башни. Затем приник к прицелу, штурвальчиком покрутил вниз-вверх. Вот она, пушечка! Изредка мелькают над орудийным щитом стальные каски артиллеристов.

      Я открыл замок пушки, из боеукладки вытащил фугасный снаряд, загнал в ствол и клацнул затвором. Подправил прицел и нажал педаль спуска. Танк дернулся.

      Я посмотрел в прицел. Есть! Есть попадание: я четко видел, как после моего выстрела у пушки отлетели колеса и взлетели вверх обломки снарядных ящиков.

      Снизу раздался шорох. Я схватился за трофейный пистолет в кармане.

      – Эй, пехота, ты что же свою винтовку забыл?

      В люк