Мечи свою молнию даже в смерть. Игорь Резун

девушки, молоденькая, но своим обличьем, нахмуренными бровями и глухим платьем без выреза походившая на помолодевшую Шапокляк, не пожелав расстаться с босоножками, переминалась внизу с ноги на ногу и скептически слушала визг сверху:

      – Ой, Танька! Ой, как здорово! Давай, после меня…

      – Ваши документы! – настиг Шкипера суровый голос власти. – Что мы тут делаем? Кто разрешил?!

      – Мы себя под Лениным чистим! – не растерялся Шкипер. – И Ленина тоже… Молодежный субботник. Коммунистический авангард молодежи, вот. Товарищ Медный, воду подавать?

      – Давай! – откликнулся тот.

      Красное пластиковое ведро, роняя капли, поползло по веревкам вверх. А там Медный шепнул толстушке:

      – Для того, чтобы было счастье… надо помыть лысинку дедушке. Древняя китайская традиция. Как, есть желание?

      – Канешна!

      Внизу милиционеры еще соображали, как классифицировать очередное происшествие, на вид – совершенное хулиганство. А ведро уже было вверху, у головы вождя мирового пролетариата, и подруга полненькой, Танюха, задрала голову, наблюдая за тем, что делает там ее подопечная. А та взялась одной рукой за тряпку, другой за ведро…

      – Ой!

      Двенадцать литров чистой воды низверглось сверху – водопадом. Прямо на не успевшую отскочить Таньку. И чуть было не попало на представителей правопорядка.

      – Вот видите… – укоризненно заметил Шкипер, едва сдерживая смех, – сколько воды пропало! А мы ее, между прочим, экологически чистую, из колодца в Шушенском сюда привезли.

      Танька стояла мокрая, как мышь. Серое платье тотчас облепило ее невысокую, но очень ладную и выпуклую фигуру. Отфыркиваясь, Татьяна заголосила:

      – Натаха, дура ты, блин! Ты что сделала?! Как я теперь пойду?.. Тьфу, босоножки скользят!!!

      Милиционеры топтались на месте. Вроде бы и хулиганство, а вроде и…

      – Заявление подавать будете, гражданка? – с надеждой спросил мокрую молоденький.

      – Тьфу! Какое заявление?! Ай, отстаньте, честное слово! Натаха! Спускайся!..

      Слуги закона, потоптавшись и хмыкнув, отошли. На их поясах сороками трещали рации.

      Натаха, дрыгая ногами, опускалась с небес на землю. Ее подруга, чертыхаясь, расстегнула ремешки босоножек, в которых подошвы стоп действительно скользили, как по льду, и стала босыми ногами в огромную лужу. С ее черных прямых волос стекали капли.

      Легко спустился и Медный. Бросил Шкиперу:

      – Ну все, пора кончать… Похоже, мы отлично посиморонили. Девчонки, а молочка? Чтоб не простудиться?

      – Теперь только молочка… от бешеной коровки! – с досадой пробурчала Татьяна, выжимая край платья. – Ну, Натаха, я тебя убъю! Когда-нибудь…

      – Вот поэтому и молочко нужно, – заметил Медный, – для куража… Шкипер, давай собирать железо.

      Ребята собрались быстро – пока подруги мирились. Помирились они своеобразно: Натаха, разбитная и зеленоглазая, заметив второе, неиспользованное ведро воды (которое так и постояло на солнце все эти часы – наготове), подскочила