От самого темного сердца. Виктория Селман

сомнений и быть не может.

      Ричард Кляйн, криминолог из ФБР, назвал его «тенью, ночным зверем, не оставляющим следов». В прессе подхватили это прозвище. Думаю, Мэтти льстило имя Тень, которое за ним закрепилось. Ему всегда важен был образ, а данный с легкой руки Кляйна «творческий псевдоним» был куда выразительнее ничем не примечательного «Убийцы из Северного Лондона», как его было окрестили поначалу.

      За многие годы я прочитала тонны литературы о работе профайлеров. Отчаянно пытаясь понять Мэтти, завалила тумбочку у кровати томиками Кляйна, Рескина и Дойла. Мне нужно было залезть к нему в голову, пролить свет на мучающие меня «почему?», «когда?» и «что, если?».

      Мой главный помощник – интернет – манит, как безжалостная красавица из одноименной баллады Китса. Не могу противиться искушению нажатием пары клавиш проникнуть в сокровищницу информации. Все надеюсь узнать что-то новое. Эмоциональные качели от безумной радости, когда мне кажется, что я наконец поймала нить, до мгновенного опустошения от того, что нить ведет в никуда.

      У меня больше нет друзей. Некому позвонить, не с кем поболтать. Нет никого, кому можно не врать на вопрос «Как дела?». Дженис не в счет. Я ей за это плачу.

      После ареста Мэтти все от меня отвернулись, хотя в газетах то и дело цитировали какой-нибудь «источник, близкий к дочери Мэтти».

      Ничего, что я ему не дочь? Что ни с кем не делилась? Что у меня нет близких?

      Переехав в Лондон, я хотела, чтобы меня приняли как свою. После его ареста – чтобы оставили в покое. Выяснилось, что у нас с бывшими подружками нет ничего общего. Их волновали наряды и мальчики, а я представляла, куда заводят такие интересы. Когда они обсуждали чью-то улыбку, я вспоминала, что Мэтти тоже очень мило улыбался.

      Прошло двадцать лет, а я все еще одна, сама по себе. Редко хожу на свидания, а если завожу отношения, то ненадолго. О серьезных намерениях и речи быть не может. Свои секреты доверяю только Бастеру, он их не выдаст. Совета от него не дождешься, но обнимать его – дорогого стоит.

      – Проблема в том, что мы были слишком доверчивы, – говорит мама.

      – Да, раньше. Уже нет, – отвечаю я.

      Маятник качнулся в другую сторону. Я разучилась доверять.

      Доверять – значит позволять себе быть уязвимой, верить, что открываешь сердце человеку, который его не разобьет.

      Способна ли я на это после всего, что случилось? Я даже себе не доверяю.

      Глава 15

      – Тебе нужно ему довериться, – наставляла маму Линда. – Хватит мучить беднягу постоянными сомнениями.

      Весь декабрь Мэтти где-то пропадал. Сказал, что уехал в Ирландию навестить родителей в Грейстоуне. Эта деревушка в округе Виклоу – богом забытое место, настоящая глушь. Гуляй хоть дни напролет – не встретишь ни души.

      – Мило, – ответила мама, когда он упомянул предстоящую поездку. – Тишь да гладь. Что скажешь, Софи?

      Видимо, он не понял намека.

      Из его скупых рассказов о родителях складывалось впечатление, что нрав у них крутой.