Замужем за облаком. Полное собрание рассказов. Джонатан Кэрролл

фильм, но через десять минут после начала заплакал. К счастью, народу в кино было мало, и он просто закрыл глаза рукой и позволил слезам течь. А что делает она, пока он плачет? Влюбляется ли она в кого-то, в своем красно-белом летнем платье, его любимом? Там только что началось лето. Работает ли в саду, который с такой гордостью описывала в прежних письмах? Это была самая мучительная часть пытки, которой он себя подвергал: собирать в душе обрывки всего, что она писала или говорила раньше, и складывать их в живой, ужасный коллаж боли и утраты. Она возникала в его воображении, в том платье, босая, копающаяся в сумерках в этом новом саду. Вот из-за спины ее окликает кто-то новый, о ком она так осторожно и смутно намекнула в последнем разговоре.

      – Это просто так или ты кого-то встретила?

      Она поколебалась, а потом с некоторой сдержанностью сказала:

      – Есть один, с кем мне нравится разговаривать, но ты должен понять: это совсем не то.

      Он представил, как она медленно выпрямляется, потому что еще в юности повредила себе спину. Ни у кого он не видел таких выпирающих позвонков. Обернувшись, она улыбнется своей чудесной широкой улыбкой этому новому мужчине, бросит тяпку, которой работала, и отряхнет руки. Она ждала его. Он явился к ней разодетый. Она не знает, нравится ли ей его одеколон. Она очень придирчива к одеколонам, но, если они останутся вместе, чуть позже она скажет ему, что ей все равно. Пора переодеться и пойти на ужин, возможно в гости. Она говорила, что теперь постоянно ходит в гости и делает то, чего никогда в жизни раньше не делала. В этом-то и суть – теперь все было так по-новому, так по-другому, и она все время смеялась. Много лет эта улыбка принадлежала ему, но теперь нет.

      Во время последнего разговора она сказала:

      – Я очень тебя люблю, но…

      «Очень». Какое неприятное добавление к «люблю», словцо, превращающее его самого и проведенные вместе с ним годы в ничто. Бабушки, священники, сочинители поздравительных открыток – все они любят это слово. И она, когда думает о нем, теперь тоже пользуется этим словом.

      Пес всегда рад выйти на прогулку, и это хорошо. Но собаки вообще такие. Разбуди пса среди ночи и скажи, что пора прогуляться или пообедать, – он всегда готов. Но даже собака… Пес, только увидев ее, сразу полюбил больше всего на свете. Куда больше, чем его. Прикажи она, и он спрыгнул бы со скалы, а потом каким-то образом расправил бы крылья и взлетел обратно. Когда она уходила, он бросался на улице к каждой женщине, хотя бы отдаленно напоминавшей ее, и скулил от восторга. И когда в самом деле видел ее, просто сходил с ума. Слава богу, он не обязан объяснять псу, что ее больше не будет. Слава богу, что тот подбегает к женщинам на улице в радостной надежде, но, похоже, никогда надолго не расстраивается, обнаружив свою ошибку, потому что в следующий раз, уж в следующий-то раз это будет точно она.

      Он не был суеверным человеком, но в те дни заключал сделки с богами. Теперь он носил в кармане отполированный зеленый камешек, который она много лет назад купила ему в Бёрлингтонском