Замужем за облаком. Полное собрание рассказов. Джонатан Кэрролл

удовольствие озадаченный, пораженный взгляд, который директор бросил на него, услышав, что он не может раскрыть причину своего ухода. Никогда еще он не вызывал ни у кого такого взгляда.

      Он продал свою белую машину, черный телевизор и грязного цвета кушетку. Денег было столько, что они вызывали чувство вины. Он еще раз подумал, не дать ли сколько-нибудь жене, но, вспомнив о ее самомнении и желтой шляпе, решил не давать.

      На смертном одре его мать призналась, что жалеет только об одном – что не съездила на Бали. Как счастлива она была, имея подобные мечты и разочарования! Ему подумалось, что, если пойти в бюро путешествий, тамошние цветные плакаты и глянцевые журналы могут вдохновить его купить вдруг билет в какое-нибудь опасное, экзотическое место на краю света, где посреди дороги, высунув язык, лежат тощие собаки, а женщины с корзинами на голове продают на пляже свежие ананасы.

      Служащая бюро путешествий, бросив на него один взгляд, сразу предложила съездить в Диснейленд. Он знал, что на его лице банальность, на руке дешевые часы и на шариковой ручке – название сантехнического предприятия. Сидя напротив этой молодой женщины, вероятно только что вернувшейся из Танжера с одним из своих любовников, он ощутил потребность сказать: «Посмотрите, я не такой – я же умираю!» Но он был человеком не того сорта. Увидев, что его не интересуют четырехдневные туры – с оплаченным самолетом и гостиницей – в страны, куда семьи ездят, потакая своим детям, и счастливо отдыхают от своей счастливой жизни, она отмахнулась от него одним взмахом ресниц.

      Он попросил что-нибудь про африканское сафари, и она с недовольным видом протянула ему брошюру, словно даже фотографии львов и водопада Виктория никак не соотносились с его руками.

      И потому, когда приходила боль, он начал радоваться ей. Почему бы и нет? Раз уж ему не суждено быть ничем примечательным, он попытается быть стоиком и скроет надвигающуюся смерть от остального мира, как детский секрет. Когда его не станет, может быть, найдутся один-два человека, на которых произведет впечатление тот факт, что они не знали о его предстоящем уходе до самого момента смерти.

      У него не заняло много времени привести в порядок все свои дела. Закончив с этим, он закрыл свой банковский счет, а наличные перевел в кучу дорожных чеков, достаточно пухлую, чтобы оттопырить карман.

* * *

      И отправился в Нью-Йорк. Он не знал, сколько пробудет там, но огромный город был заряжен энергией, и подсознательно он надеялся позаимствовать у Нью-Йорка частицу его бесконечной жизненной силы. Он ездил туда с женой на медовый месяц, и хотя тогда город напугал его, теперь терять было нечего.

      Сначала его поразила мысль, что тысячи людей здесь тоже умирают. Он провел целое утро, внимательно вглядываясь в лица прохожих и пытаясь выявить по какой-нибудь отметине или жесту признак предчувствия конца. И хотя вскоре бросил свои попытки, его грело сознание, что в нескольких шагах, прямо теперь или через минуту, есть или найдется кто-то, разделяющий его судьбу.

      Он