Без определённого места жительства. Ольга Брюс

носу, покрытому слоем грязи, – прекра-асно…

      Закатил глаза и втянул влажный воздух заросшими ноздрями. У Карины перехватило дыхание от непонятного поведения этого недочеловека. Он вёл себя так, будто впервые видит живую женщину, будто он сбежал с необитаемого острова и пытается наладить контакт.

      – Катя! – выкрикнула Карина, ощутив облегчение в глотке.

      – Катя? – повторил низким голосом незнакомец и булыжником рухнул на мать и дитя.

      – Катя-Катя, – перед обезумевшим лицом Карины предстала спасительница.

      Настя проснулась от чувства давления на верхнюю половину тела. Открыла глаза и закричала на всю квартиру:

      – А-а!

      Екатерина, держа в руке замызганную неоднократной жаркой сковороду, смотрела на мужское тело с неприкрытым презрением.

      – Уходить вам надо, – предупредительно махнула сковородой. – Сейчас менты нагрянут. – Подняла бессознательного мужика за майку и оттащила к занавешенному окну.

      – Боже, кто это? – Карина заплакала от радости, обхватив руками голову дочери.

      – Брательник мой, – с горестью вздохнула хозяйка, застёгивая штаны мужика. – С психушки сбежал. Его уже несколько дней ищут. Вот, нарисовался – не сотрёшь.

      – Мамочки, – сердце Карины чуть не выпрыгнуло из груди. – Я уже думала.

      – А ты меньше думай, – отрезала Катя, проверяя затылок брата на предмет раны. – Что ж ты сразу не закричала?

      – Не смогла…

      – Не смогла она. Так и дочку проворонишь, – Екатерина показала глазами на дрожащего ребёнка. – Орать надо, чтоб вся округа услышала, поняла?

      – Угу, – Карина кивнула головой и поцеловала дочь в темечко.

      – На, – Катя протянула гостье монетки. – У меня больше нет. Сама живу, как бомж. А теперь идите, – посмотрела жалостливыми глазами на истекающего кровью брата и пустила слезу отчаяния. – И что мне с тобой делать, горемыка? Лечат тебя, лечат, а толку – никакого.

      Карина поднялась на ноги, помогла встать Насте и одеться.

      – Спасибо, Катя, – поблагодарила благодетельницу.

      – Иди уже, – бросив короткий взор на гостей, Катя неприлично шмыгнула носом. – Если заплутаешь – приходи, переночевать впущу. Только с собой никого не приводи. У меня здесь не гостиница.

      – Спасибо.

      – Идите, а то и вас загребут, – сквозь слёзы сказала Катя. – Я ведь тоже не подарок. Просрала жизнь, а теперь… Да, и ментам не попадайтесь! – крикнула вдогонку. – Спрашивали вчера про вас, а я сказала, что не видела!

      Карина поблагодарила хозяйку, взяла дочь за руку и вышла на улицу. Шесть часов утра. Куда идти, куда податься? Покрутившись у подъезда, решила направится вдоль по улице: возможно, кто-нибудь согласится подвезти одинокую маму с маленьким ребёнком до трассы, где можно добраться до Москвы на попутках. Недалеко от дома, у пешеходного перехода, она увидела легковой автомобиль с шашечками на крыше и подумала, что водитель, может быть, откликнется на малюсенькую просьбу.

      – Доброе утро, – поздоровалась