Дар прощения. Ксения Леонидовна Пашкова

возненавидела все, что о ней напоминало. Меня выворачивало наизнанку каждый раз, когда мне встречались люди с ее именем, с таким же ярко-красным цветом волос или похожими чертами лица. Даже после смерти она продолжала жить в моей голове. Неизвестно, сколько людей успело заразиться ее безумием, пока она дышала с нами одним воздухом.

      – Что в ней?

      – Знаю, что ты ее ненавидишь, но она не…

      – Даже не вздумай это сказать, – прервала я его, – мне это не нужно.

      – Я бы все равно убил ее. Она была не важна.

      Я изо всех сил постаралась сделать вид, что меня не уничтожила эта новость. Никто не должен знать, что на самом деле случилось между мной и Софией в конце игры.

      – А я важна?

      – Таковы правила: победитель остается в живых.

      – Какой абсурд. У этих людей есть свод правил?

      Так и рождаются преступники: они создают собственные законы и следуют только им. Оставить меня в живых – это не более, чем их попытка доказать что-то самим себе.

      – Тебе нужно сдаться.

      Услышав это, он громко фыркнул.

      – Этим мы никому не поможем.

      – А ты хочешь кому-то помочь?

      – Мне нужно покончить с этим.

      – С чем?

      – С организаторами. Они контролируют мою жизнь.

      Я не могла поверить, что он всерьез надеется вызвать у меня жалость.

      – Когда придет время, мне придется сделать это снова.

      – Что? Убить всех подряд?

      – Только охранников и ведущего игры.

      – С Софией ты не очень-то торопился, – напомнила я ему.

      – Не нужно говорить, как мне выполнять мою работу.

      – Работу? Ты устроил настоящую казнь. Прямо на моих глазах!

      – Пусть так, – он пожал плечами, – мне нужно покончить с этим. Выйти из игры. Понимаешь?

      – Нет. С чего вдруг тебе идти против них?

      – Почему бы и нет?

      – Ты такой же, как они.

      – Очень жаль, что ты так считаешь, – он состроил расстроенную гримасу. – У меня свои мотивы, Ада. И тебя они не касаются.

      – Не касаются? Тогда уходи, – я пальцем указала ему на дверь.

      – Ты уверена, что выбрала подходящий тон для разговора со мной? – в его руке вновь появился пистолет.

      – Хочешь убить меня? Ну давай. Это ты пришел сюда и талдычишь о том, как сильно устал и хочешь спастись от вездесущих организаторов. Меня предстоящая игра никак не касается. Я свое уже отыграла, – сорвавшись на крик, я грубо ткнула его в грудь, – сполна отыграла!

      Кивнув, он положил пистолет на стол рядом с диваном.

      – Мне не нравится, когда кто-то распоряжается моей жизнью.

      Это прозвучало как издевка. Во время игры я не обладала ни одним из существующих в мире прав. Даже самым примитивным – на жизнь. Кому, если не мне, понятно, что он имеет в виду?

      – Разве убивать людей не значит – распоряжаться их жизнями? Ты ведь этим занимаешься в свободное время?

      – Да и ты далеко не святая, Ада.

      – И что? Раз я свихнулась из-за устроенной вами игры и убила семь человек, даже не соображая, что делаю, мы теперь похожи?

      – Мне