Дар прощения. Ксения Леонидовна Пашкова

эмоционально спрашиваю я. – С самой первой минуты он относится ко мне, как к отъявленной преступнице. А теперь и вы…

      – Я всего лишь хочу знать правду. – Антон пожимает плечами и поднимается с места.

      – У нас с вами разная правда. И боюсь, что мою – вам никогда не понять.

      Через полгода после переезда в другой город мы вернулись в нашу старую квартиру, чтобы забрать остатки вещей. Пока родители отъехали повидаться с родственниками, я в одиночестве вошла в квартиру, где уже не пахло нашей семьей: никакого запаха маминых духов и аромата папиных наглаженных рубашек.

      Перебирая аккуратно сложенные в шкафу вещи, я не могла поверить, что когда-то носила всю эту одежду. Стоя в комнате, я словно слышала свои отчаянные крики и удары разбивающихся о стены кулаков. Там жил мой несчастный невидимый двойник, навсегда запертый в клетке, сотканной из страданий и слез. Я с присущей мне наивностью понадеялась, что обрету свободу, когда выберусь оттуда. Но тут мои мысли прервал дверной звонок.

      Уверенная, что за дверью кто-то из родителей, я открыла замок и застыла, когда поняла, кто именно передо мной стоит.

      Словно в замедленной съемке он поднял голову, чтобы я могла как следует рассмотреть его лицо.

      – Приветик, Ада. Давно не виделись.

      Его знакомый голос и самоуверенная ухмылка парализовали все тело.

      Я едва успела открыть рот, когда он втолкнул меня в квартиру и закрыл за собой дверь.

      Кожей я ощутила холод, исходящий от дверцы шкафа, к которому прижалась спиной.

      – Что ты делаешь? – спросила я дрожащим голосом, наблюдая, как он мечется из одной комнаты в другую с пистолетом в руках.

      – Всего лишь проверка, что нам никто не помешает, – беззаботно ответил он. – Ты ведь не станешь глупить, Ада? Я хочу убрать пистолет. Не заставляй меня снова его доставать.

      Я быстро кивнула, не в силах оторвать взгляд от щетины на его подбородке. Раньше ее не было.

      – Отлично, – заключил он, убирая оружие.

      Только тогда до меня дошло, что на нем костюм доставщика пиццы.

      – Ты убил курьера?

      – А ты правда хочешь это знать?

      Не дождавшись моего ответа, он рассмеялся.

      – Тебе не кажется, что сейчас не время думать о каком-то курьере?

      – Что тебе нужно? – внезапно меня охватила злость, что он вот так просто ворвался в мой дом.

      – Надо поговорить.

      – Зачем? Просто сделай то, зачем пришел.

      Он бросил на меня такой недовольный взгляд, что я невольно зажмурилась, ожидая, что сейчас все кончится.

      – Думаешь, я здесь, чтобы убить тебя?

      – Тебя разыскивает полиция, а я единственный свидетель, который может тебя опознать. Конечно, ты хочешь меня убить.

      – Ах да. Симпатичный вышел фоторобот, – он провел ладонью по щетине, – но в него нужно внести некоторые коррективы.

      После освобождения из-под заключения во мне появилась тяга к жизни. И я решила, что он не заберет ее у меня сейчас, когда я только свыклась с тем, что сердце по-прежнему бьется.

      Мы